Теплый год ледникового периода

Этих трёх, кажется, не пытают. По крайней мере, они никого не выдали (в акции в Храме Христа Спасителя участвовали, по крайней мере, четыре девушки, а на Лобном месте – в двух шагах от Кремля! – аж целых восемь, не считая помощников, операторов), следствию не помогают, ни в чем не признаются. Что ж, будут сидеть. Как любят говорить следователи и судьи подозреваемым и подсудимым в таких именно случаях: «У меня впереди вечность».

Но вот о чём хочется порассуждать – совершили ли бы кощунство эти (а может, и не эти) девицы, если бы церковь не вторгалась в жизнь светского общества так бурно, как это происходит в последние десять (особенно) лет?

С одной стороны, любая религия жива именно тем, что стремится пополнять и пополнять число верующих, подчинить себе мир вместе с государствами, и так далее. Но действуют миссионеры нередко так агрессивно, что дикарям, язычникам… называйте как хотите, просто невозможно не проникнуться к ним ненавистью. Отсюда, из-за агрессии миссионеров, и появляются воинствующие атеисты. И та озверелость, с какой после Октябрьской революции огромная часть русского народа набросилась на церкви и священников имела под собой основу. Много веков утрамбовывающуюся основу.

Чудом (а точнее – благодаря непоследовательности большевиков) русская православная церковь сохранилась. Остались церкви, не прервалась духовная связь с православием прошлых веков. И 80-е – 90-е годы, несмотря на трагедию распада страны – страны, которую собирали русские цари, а потом, по крайней мере, территориально, сохраняли коммунисты – все же не стали крахом России во многом потому, что в нашу жизнь вернулось православие (как и буддизм, ислам, иудаизм, евангельские христиане). Вернулась необходимая составляющая для любой нации.

Да, именно русская православная церковь станет через век, два, три последней защитой русской культуры, русской цивилизации. Но сейчас, когда церковь вторгается в науку, образование, во все институты светской жизни, возникает протест, вновь появляются воинствующие атеисты.

Многочисленные примеры этих вторжений можно легко найти, полистав историю последнего десятка лет. Приведу один. Не совсем свежий, но яркий, не забывающийся. И вообще очень напоминающий подлог.

В начале 2011 года тиражом 4000 экземпляров Свято-Троицкий собор города Армавира издал книжку под названием «Сказка о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде». На обложке указан и её автор – «А.С. Пушкин».

Наверняка в среде рядовых почитателей великого поэта должна была произойти сенсация – издано его неизвестное произведение. На самом же деле «Сказка о купце Кузьме Остолопе…» – это хорошо известная каждому с детства «Сказка о попе и работнике его Балде». Правда, издана в оригинальном виде она была впервые лишь в 1882 году в собрании сочинений Пушкина, а до этого с 1841-го публиковалась как сказка о купце. Переменил попа на купца по цензурным причинам Василий Жуковский, который занимался изданием неопубликованных при жизни произведений «солнца русской поэзии». Им была внесена правка не только в это произведение, но и в поэму «Медный всадник», стихотворение «Памятник» и во многие другие.

С одной стороны, выпуск «Сказки о купце…» интересен и в какой-то мере полезен (хотя бы как пример некоего литературного казуса), но зачем приписывать её Александру Сергеевичу? Тем более книжка поступила в воскресные школы, церковные лавки. Не берусь судить, подсудное ли это дело – приписывать автору произведение, которое он не писал, но с точки зрения этики, это просто безобразие.

Издатель «Сказки о купце…» отец Павел объяснил, что, выпуская книгу, хотел восстановить историческую справедливость и доказать, что Пушкин «не был богохульником».

В чём заключается историческая справедливость, совершенно непонятно. Если Пушкин сделал одного из персонажей сказки попом, то, значит, и имел в виду его, а не купца. Тем более, читал «Сказку о попе…» (а не о купце) друзьям, держал её в архиве, не отредактировав, не заменив род занятий этого персонажа.

И что значит «не был богохульником»? В сказке Пушкин бога не хулит. Священники же такие, каким выведен поп в сказке, наверняка были в России начала XIX века, да и появляются снова.

Но, может быть, отец Павел заблуждался, когда восстанавливал историческую справедливость? Журналисты обратились за разъяснением к руководителю пресс-секретаря Патриарха Московского и всея Руси протоиерею Владимиру Вигилянскому. И он, к слову сказать, выпускник Литературного института, ответил: здесь нет никакого самочиния – Жуковский заменил главного героя с попа на купца по просьбе Пушкина.

Вот так, постепенно, но методично, создаётся новая культура, новая мифология, новая классика русской литературы, в которой со временем не будет многого, очень многого из того, что считалось необходимым для того, чтобы быть образованным, культурным человеком даже при царях-батюшках.