Теплый год ледникового периода

Да, шум его «Письмо…» вызвало большой. Как известно, тишина в обществе хуже всего, но это – нехороший шум. Протестное движение снова расколото, снова появились непримиримые (по крайней мере, на ближайшие годы) враги, возродился термин «нерукопожатные»… Наметившееся в последний год единение, когда либералы стали признавать, что и у националистов есть право выражать свои идеи и добиваться своих целей, когда националисты прислушались к коммунистам и пошли с ними рядом, снова грозит распасться. «Письмо…» стало толчком, информационным поводом возродить старую ссору о прошлом. И утверждение, что пока мы не разберемся с прошлым – не двинемся в будущее, мне не кажется верным. Никакой народ по-настоящему не разобрался со своим прошлым, даже немцы.

А разброд в нашей оппозиции на руку, естественно, правящему режиму. Пока мы спорим о прошлом, пока Сванидзе бьётся в телевизоре с Кургиняном, пока лаем друг на друга по поводу таких вот текстов, какой написал Захар Прилепин, пребывающие во власти высасывают соки из России, делая нищими наших внуков и правнуков (правда, будут ли правнуки, я абсолютно не уверен). Да ещё подливая масла в огонь, то, например, развешивая плакаты со Сталиным, то создавая его очередную карикатуру в кино. Спорьте, спорьте, дескать, дурачки.

Август 2012 г.

Как кошка с мышью

В детстве я раза два-три видел, как кошка играет с мышью.

У бабушки в избе жила кошка, её не то чтобы совсем не кормили, но давали еду по случаю – то кусок хлеба бросят в блюдце под столом, то рыбьи кости, то обрата плеснут… В деревне принято, чтобы кошки искали пропитание сами – достаточно того, что позволяют подремать у печки.

Летом кошка охотилась в стайках, в огороде, а зимой – в подполе, где хранилась картошка, морковка, прочие запасы. Зимой кошку и подкармливали чаще – зима все-таки, никому не сладко.

И вот случалось, что уже поздно вечером, когда люди ложились спать, на кухне раздавался шумок, негромкий – кастрюли не падали, банки не бились, – да, негромкий, но резкий. Такое движение… Взрослые не обращали внимания, а я вскакивал с кровати, бежал посмотреть.

Включал свет, видел – кошка держит в зубах и прижимает лапами к полу мышь. Мы встречаемся с кошкой глазами, и её огромные зрачки говорят: «Это – моё!» Я не спорю, и тогда она отпускает добычу.

Полузадушенная мышь пытается убежать, но кошка хватает её снова, и снова отпускает. И так несколько раз. Когда мышь уже не может двигаться, кошка сама её шевелит, подкидывает, а потом уносит в отдушину в полу – куда-то в дебри подпола… Съедала там сразу или оставляла на потом, не знаю.

Я спрашивал бабушку, зачем кошка так делает – то отпускает, то хватает бедную мышку. Бабушка отвечала: «Скучно ей, поиграть хочется. И чтоб навык не потерять свой охотничий».

Нынешнее отношение правящего режима к оппозиции всё сильнее напоминает мне нечто подобное…

Недавнее «Письмо товарищу Сталину» Захара Прилепина вызвало множество откликов. Одобрительных, возмущенных. Некоторые оппоненты указывали на то, что сталинизм вполне может вернуться. Вот, например, мнение писателя Дениса Гуцко:

«Сталинизм не только наше прошлое. Он – до сих пор – и наше возможное будущее.

Разумеется, сталинизм невозможен в исконном виде. Эпоха не та, не переварит столько человечины. Не нужно оплачивать индустриализацию миллионами жизней, не нужно готовить лапотников к танковым сражениям. А всё же сталинская матрица – в которой все нервы страны сошлись в одном кулаке, и справедливый мир строится репрессиями и пропагандой – сталинская матрица цела и невредима, и желанна верхами и низами одинаково.

Тут вот какая загогулина, Захар. Национал-большевизм, идеологию которого ты столь эффектно отстаиваешь, и который столько лет покусывает загривок суверенной демократии, в меру сил своих приближает не её конец, но её спасительную метаморфозу в суверенную диктатуру: Лимонов никогда не станет президентом, а Путин, с его внятной заявкой на диктаторство, вполне сойдёт за сталинский эрзац, сменивший ВКП(б) на РПЦ и классовую борьбу – на защиту от бандерлогов».