Теплый год ледникового периода

Несколько лет назад я думал так же. Что фигура, носящая неофициальный титул нацлидера, по крайней мере, в деле подавления оппозиции идет по пути Сталина и Гитлера. Подавление, уничтожение, неограниченная единоличная власть. Отец народов, фюрер… Даже рассказ написал (вскоре после разгона Марша несогласных 14 апреля 2007 года в Москве), в котором попытался провести параллели.

Но поведение нацлидера последних лет показывает, что никем он становиться не хочет. В общем-то, каким он был в 2000 году, таким остаётся и в 2012-м. Власть его (осторожно оговоримся – внешне хотя бы) неограниченная, оппозиция как и 12 лет назад, несмотря на несколько вспышек, находится в таком же жалком и растерянном состоянии.

Нет, вроде бы оппозиция шумная, особенно после выборов в Госдуму в декабре прошлого года. Несколько многолюдных митингов и шествий, несколько новых ярких фигур, некоторая консолидация сил… Но вспомним то, что происходило двадцать лет назад, сколько людей выходило на московские улицы, причем, действительно раздраженных и отчаявшихся людей, в 92–93 годах. И все-равно тот режим, дескать, демократический режим, устоял, в критический момент дав несколько очередей из пулемета по толпе. После периода интенсивного разграбления промышленности, захвата нефтяных и газовых скважин, вождь демократов ушел на покой и передал власть нынешнему нацлидеру.

Прошло 12 лет. Существенных изменений в стране мы не видим. Точнее, самое существенное есть – большинству предоставлена возможность выживать, чего при Ельцине не было. Простой народ до сих пор с содроганием вспоминает 92–96 годы, бизнесмены поеживаются от 98-го. И почти все радуются, что такого с тех пор не было.

Чем обеспечена нынешняя стабильность, к чему приведет она, мало кто задумывается. Одни боятся задуматься, хотя потребность есть, другие никак не могут наесться. Конечно, некоторым задуматься приходится поневоле – то одного бизнесмена, служащего, чиновника, рабочего, учителя, то другого выхватывают и сажают: хапнул не свое, или слишком много, или не дал хапнуть, помешал хапнуть одним фактом своего существования.

Реальная, деятельная, убежденная оппозиция малочисленна. Если по статистике революцию делают 3–5 решительных процентов населения страны, то у нас таких решительных сегодня намного меньше процента. В ряды оппозиции вливается молодежь, но, слегка повзрослев, эти ребята в большинстве своем пополняют ряды безропотных; случается, поднимаются многие тысячи вроде бы уже смирившихся, благополучных, и, выразив свое недовольство, стихают. Так было, скажем, во время монетизации льгот (вторая половина 2004 – начало 2005), после выборов в Государственную Думу (декабрь 2011 – весна 2012).

Оппозиционная деятельность трудна, отнимает много времени и энергии, так или иначе требует денежных трат; к тому же она опасна. И очень трудно из года в год бить в стену вроде бы сокрушительным оружием и видеть, что эта стена цела-целехонька… Сколько лет, например, Юлия Латынина вскрывает факты, которые должны, по идее, приводить к уголовным делам (может, и против нее, за клевету), но факты эти уходят в пустоту. Ее статьи и радиовыступления уже и у ее сторонников не вызывают особой реакции… Или Навальный со своим «РОСпилом», Немцов с «Итогами», Каспаров, правозащитники, доклады Счётной палаты, в конце концов… Шквал информации превращается в белый шум.

Сейчас трудно поверить, что в первые годы президентства Путина у нас практически не было оппозиции. Даже сатирик Шендерович не находил в достаточном количестве вкусной пищи для своих программ. «Акции прямого действия» нацболов воспринимались обществом как хулиганство.

В 2000–2004 годах общество ждало от нового президента реальных дел по возрождению России. Вместо этого случился Беслан, массовое и демонстративное избиение жителей башкирского Благовещенска (и нескольких других городов), монетизация льгот и так далее, и тому подобное… Если вспомнить события второй половины 2004 – начала 2005 годов, то легко увидеть, что власть усиленно взращивала те силы, которые бы ей противостояли. Пиком можно назвать создание молодежного движения с гениальным названием «Наши».

Тогда, в марте 2005-го молодёжная политика была в моде, в дискуссионных клубах кипели споры о будущем страны, политические партии пестовали свои молодежные отделения, и тут явились «Наши», сразу поделившие молодежь на наших и не наших. Да и не только молодежь…