Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере

На каком-то этапе я стала переживать по этому поводу и задаваться вопросом, что со мной не так. Может, мне не хватает навыков интроспекции? Может, я не учусь на своих ошибках и рискую наступать на одни и те же грабли? Если честно, эти мысли начали изрядно меня беспокоить”, — призналась наша собеседница.

Впрочем, стоит ли удивляться тому, что человек, который одним из первых начал продвигать модель терапии, основанную на рефрейминге проблемы и поиске исключений, вместо того чтобы зацикливаться на неприятном опыте из прошлого, пытается смотреть на него в новом свете? “Кстати, тот же принцип работает и в обратную сторону. Если вы попросите меня рассказать о своем величайшем успехе, этот вопрос также поставит меня в тупик. Да, в голове всплывут имена определенных людей и теплые чувства, которые я до сих пор к ним испытываю, но не более. Как бы я ни старалась, я не смогу припомнить ни детали конкретного случая, ни причины, почему считаю его настолько успешным. Я превосходно освоила искусство не цепляться за прошлое, особенно если речь идет о былых просчетах и ошибках”, — неожиданно выдала Вейнер-Дэвис.

Ничего себе! Признаться, мы были огорошены такой честностью из уст человека, до сих пор отрицавшего все, что связано с темой нашего интервью. Мы хотели были прокомментировать это заявление, однако Мишель опередила нас, объяснив, что у нее есть привычка мысленно проводить небольшой “разбор полетов” после каждой без исключения сессии. Иногда такой анализ проделанной работы занимает несколько минут, а иногда может растянуться на всю последующую неделю. “Истории некоторых клиентов впечатляют меня настолько, что я продолжаю думать о них даже дома”, — призналась Мишель.

По словам Вейнер-Дэвис, подобный период рефлексии нужен ей для того, чтобы разобраться, что она сделала не так во время сессии и как оперативно исправить ситуацию в плане конкретных приемов и техник, запланированных на следующую встречу, и в плане стиля работы с клиентом в целом.

“Когда человек приходит ко мне в следующий раз, я уже делаю что-нибудь по-другому, не так, как раньше. Пожалуй, единственный гарантированный рецепт терапевтической катастрофы — наглухо закрыться в себе, не видеть и не слышать клиента, повторяя одну и ту же ошибку. Я же стараюсь выносить урок из каждой сессии”, — подытожила она.

ДВЕ КАТАСТРОФЫ

Мишель Вейнер-Дэвис следовала собственным заветам. Один из главных принципов, лежавших в основе ее работы, предельно прост: основная задача психотерапевта — помочь человеку понять, что его нынешняя модель поведения неэффективна, и попробовать что-нибудь новое. Немудрено, что с таким бэкграундом наша собеседница предпочитала не зацикливаться на ошибках и не цепляться на прошлые неудачи: ни то, ни другое не вписывалось в ее стиль мышления.

Впрочем, хорошо подумав, Мишель все же смогла вспомнить наглядный пример того, что в ее понимании представляла собой терапевтическая катастрофа. “Пожалуй, я расскажу вам не один, а целых два случая. Первый получился скорее забавным, а во втором мне было не до смеху”, — заинтриговала нас она.

Перед тем, как приступить к своему рассказу, Мишель решила немного посвятить нас в контекст ситуации, чтобы мы лучше понимали ее мысли и чувства по поводу происходящего. Должны признаться, мы были удивлены столь созерцательным и теплым стилем ведения беседы в исполнении женщины, славившейся своей прагматичностью и практичностью.

МОМЕНТ ОЗАРЕНИЯ

“Начну с комичной истории. Дело было много лет назад. Я работала в одной из социальных служб. У меня была команда специалистов, где я была своего рода «за старшую». Время от времени мы принимали клиентов в комнате с односторонним зеркалом, так чтобы другие терапевты могли наблюдать за сессией и при необходимости давать рекомендации”, — начала рассказ Мишель.

Она не помнит, наблюдала ли за ней команда в тот конкретный день, тем не менее ее избирательная память сохранила некоторые подробности о клиентах. Нашей собеседнице выпало работать с семьей, где отец постоянно пытался быть в центре внимания во время сессий, создавая немало проблем Мишель, которая в те времена еще не могла похвастаться большим опытом выхода из подобных ситуаций.

“Отец постоянно критиковал свою дочь, и у меня сложилось впечатление, что он не замечает и не ценит ее сильные стороны. Я принялась работать в этом направлении, и вскоре эта семья добилась определенного прогресса, тем не менее на каком-то этапе мы зашли в тупик. После нескольких совершенно бесплодных сессий, не принесших ни малейшего результата, они забросили терапию и перестали ко мне ходить”, — продолжала наша собеседница.