Терапевтическая катастрофа. Мастера психотерапии рассказывают о самых провальных случаях в своей карьере

На этой задумчивой ноте Пэт решила закончить свое повествование. “Я бы с удовольствием рассказала вам больше деталей, но, честно говоря, сама уже не помню. Наверное, у меня сработал защитный механизм, и я вытеснила эти воспоминания”, — совершенно нехарактерным для нее извиняющимся тоном сказала Патрисия Лав, а затем поинтересовалась, подходит ли ее история под наше определение терапевтической катастрофы. Едва мы открыли рот, чтобы ответить, как Пэт неожиданно прыснула со смеху: “А я не рассказывала вам байку о том, как один мой друг и коллега незаметно задремал во время сессии? На какое-то время бедняга по-настоящему заснул и полностью потерял нить разговора, а когда резко проснулся, первым, что он услышал от клиента, было: «В общем, такая история. Я еще ни разу в жизни никому об этом не рассказывал». Вот это была катастрофа!”

Задорный смех Пэт Лав оказался заразительным. Мы посмеялись, немного разрядив обстановку и разбавив небольшой толикой юмора крайне серьезную и непростую тему нашей беседы. Впрочем, последовавший обмен подколками и добродушные шутки не могли прикрыть нотки горечи, до сих пор звучавшие в голосе Пэт. История дочери, которой она не смогла помочь, и отца, который задел ее за живое, до сих пор не давала покоя Пэт Лав.

Глава 16 Мы не так умны, как нам кажется Артур Фриман

Артур Фриман специализируется на работе с клиентами, страдающими различными расстройствами личности. Его можно смело назвать одним из выдающихся деятелей в сфере когнитивно-поведенческой терапии. Из-под пера Артура Фримана вышло более 25 книг на тему применения методов КПТ в работе с широким спектром разнообразных проблем. Его труды охватывают практически все сферы: от лечения хронических болей, расстройств личности и суицидальных тенденций до психотерапии детей, подростков и клиентов с пограничным расстройством личности (ПРЛ). Кроме того, Фриман является автором двух популярных книг, посвященных применению когнитивно-поведенческих принципов в повседневной жизни: Woulda, Coulda, Shoulda: Overcoming Regrets, Mistakes, and Missed Opportunities (Если бы да кабы: работа с сожалениями, ошибками и упущенными возможностями) и 10 глупейших ошибок, которые совершают люди.

Артур Фриман имеет ученое звание профессора и занимает должность заведующего кафедрой психологии в Филадельфийском колледже остеопатической медицины.

ОДИН ИЗ НАС ДОЛЖЕН ПОНИМАТЬ НАПРАВЛЕНИЕ ДВИЖЕНИЯ

Большую часть своей карьеры Артур Фриман посвятил работе с очень сложной категорией клиентов. Поскольку его “целевой аудиторией” выступают лица, проявляющие стойкие симптомы расстройств личности и других хронических патологий, у нас не было сомнений, что Артуру найдется, что нам рассказать. Потирая руки в ожидании свежей порции “фронтовых баек” и принимая во внимание необычную клиническую специализацию Арта Фримана, мы решили разобраться с определениями и выяснить, что в его понимании представляет собой терапевтическая катастрофа.

“Терапевтическая катастрофа — это ситуация, когда в процессе терапии возникают некие существенные препятствия, которые я изначально не учел, — ответил наш собеседник. — Мое главное рабочее правило: когда два человека встречаются в кабинете психотерапевта, хотя бы один из них должен понимать направление движения”. Дальше Фриман пустился в рассуждения о том, как многие психотерапевты, обученные работать по недирективному принципу, часто допускают одну и ту же ошибку и слепо следуют за клиентом, исходя из наивного предположения о том, что самому человеку виднее, что ему нужно. “Я с этим категорически не согласен, — отрезал Арт. — Если бы человек действительно знал, что ему нужно, ему бы не пришлось обращаться к психотерапевту. Он просто жил бы, двигаясь к своей цели и не тратя время на беседы со специалистом.

ХУДШИЙ ИЗ ХУДШИХ

Переходя сразу к делу, мы попросили Артура рассказать нам об одной из роковых ошибок, омрачивших его многолетнюю практику. Встречный вопрос Фримана нас заинтриговал. Заметно нервничая, Арт несколько уклончиво поинтересовался, действительно ли мы хотим услышать историю о “худшем из худших” провалов в его карьере или для книги будет достаточно “обыкновенного повседневного косяка”. Было очевидно, что наш собеседник все еще колеблется и до конца не уверен, стоит ли выносить на суд читателей ту терапевтическую катастрофу, о которой он вознамерился рассказать. Наконец, глубоко вздохнув, Фриман начал свое повествование.