Терапия безумия

– Почему бы не просканировать его и не убедиться наверняка?

– Окончательный диагноз уже особого значения не имеет. Случай Майки необычен, а потому ему придется оставаться в «Сибири», пока Конрад не придумает, как с ним поступить.

Грейс смотрела на Майки, и у нее защемило сердце. Она вспомнила, как тот отпускал глупые шутки, а потом хохотал, как ребенок.

– Знаете, я занималась с ним на втором уровне, когда он угодил в «Янус» по обвинению в ограблении клуба. Ударил одного из работников, пытавшихся оказать ему сопротивление, и скрылся с хорошей добычей. Никаких признаков психопатии я у Майки не выявила.

Эбигейл слегка приподняла бровь, словно в знак осуждения.

– Мы приложили столько усилий, но… – продолжила Грейс.

Килгэннон вырос в неблагополучной семье и с преступным миром был связан с самого детства.

– Не так-то просто справиться с плохой генетикой. Порой удается изменить и поведенческую модель, и образ мышления, однако, по-моему, мы не сумели достучаться до Майки.

Неужели они что-то упустили тогда, на втором уровне?

– Вот для таких случаев и предназначена терапия отвращением, – заявила Эбигейл, нажав на кнопку коммуникатора. – На втором уровне работают с убогими и ненормальными, а на третий попадают отъявленные мерзавцы.

С ненормальными? Эбигейл не права… Если человек совершает преступление по причине невменяемости, вряд ли он угодит в «Янус» – скорее всего, его надежно запрут в психиатрической больнице. Или нет? Насколько следует доверять министерству юстиции, если оно потворствует подобному ужасу?

– Но ведь и третий уровень с Майки не преуспел, – возразила Грейс.

Эбигейл уперлась взглядом в экран. Похоже, Грейс представилась возможность собрать кое-какой материал для расследования Дэна, а заодно помочь Реми.

– Есть ли конкретная причина, по которой у Майки случился рецидив? Я хочу сказать, что на первом или втором уровнях такое возможно, поскольку не всегда получается докопаться до сути проблемы, но третий? Ведь здесь совершенно иной принцип исцеления.

– Это правда, – согласилась Эбигейл. – Мы не пытаемся удовлетворить потребности попадающих сюда преступников, а искореняем само желание совершить преступление.

Грейс проигнорировала замечание лаборантки. Вероятно, еще одна цитата из Конрада…

– Так почему же вы потерпели неудачу с Майки? Почему никто не диагностировал у него психопатию, если все дело в ней?

Янтарные глаза Эбигейл на секунду вспыхнули при слове «неудача». Разумеется. Для перфекциониста это словно красная тряпка для быка. Грейс навострила уши – вдруг сейчас что-то да прояснится?

– Возможно, Мириам неверно интерпретировала сканы при предварительном заключении, – пробормотала Эбигейл, разглаживая укрывающую Майки простынку.

– Так что показали сканы?

– Не знаю. Я не смогла их найти.

– Не смогли найти?

Черт, что здесь вообще происходит?

– Наверное, Мириам перед увольнением их удалила. Должно быть, осознала ошибку и попыталась замести следы, – предположила Эбигейл.

– Но ведь непосредственно сканы делали вы?

– Это обычный порядок. Я сканировала его мозг, однако изучала результаты именно Мириам. В конце концов, она специалист, психиатр.

Грейс перевела взгляд на мужчину в койке.

– Значит, они здесь просто лежат, заключенные в свои собственные миры, и размышляют бог знает о чем?

Допустим, Майки проголодался или у него зачесалась спина? Вдруг он беспокоится о матери? Или ему все до смерти надоело и он потерял желание жить? Сердце Грейс вновь сжалось в груди, дыхание перехватило. Она молча наблюдала за пульсацией сонной артерии несчастного и вдруг заметила, что его губы слегка шевелятся, словно в беззвучной молитве.

– Они размышляют о собственных преступлениях. Каждый заключенный смотрит свой персональный ролик – ну, вы помните видео, смонтированное для Бегброка. На четвертом уровне ролик закольцован – вот и вся разница.

– Что? – ахнула Грейс, решив, что ослышалась.

– Здесь применяется что-то типа продленной версии сеанса, который проводится на третьем уровне.

Грейс вспомнила образы на экране у кресла Бегброка. Впечатление они создавали ужасающее – настолько, что перехватывало дыхание. Правда, прокручивали их лишь раз.

– Вы хотите сказать, что они постоянно просматривают один и тот же ролик? – вскинула брови Грейс, потрясенная мыслью о вечных страданиях измученного разума.

Похоже, в «Сибири» практиковали самые настоящие пытки.

Она смотрела на бедного, глупого, непокорного Майки и пыталась понять, что с ним происходит.

О, Майки… Мне так жаль! Я должна была тебя исцелить, сделать лучше…

– Смотрите, – вывела ее из задумчивости Эбигейл, коснувшись коммуникатора.

Статистику показателей на стене сменила видеозапись. Перед Грейс возник силуэт мужчины с битой.

– Вот что он видит, только на сей раз ощущает себя жертвой.

Бита со свистом опустилась вниз, и руки Килгэннона едва заметно вздрогнули.

– Естественно, имеется и звуковое сопровождение, – невозмутимо добавила Эбигейл. – А прописанные Майки наркотики заставляют его поверить, что сцена вполне реальна.