Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни

Но меня в то время занимали истории куда более увлекательные. В первый год своей новой работы я летел вперед, словно выпущенная из лука стрела. За год я опубликовал 145 материалов. Каждая статья открывала перед мной новые темы — еще более увлекательные, вдохновляющие, возвышающие дух. «Это Бог!» — думал я. Во реем, что со мной происходит, я видел руку Господа. [

Больше всего завораживали меня святые, например, такие, как Мэдж Родда — люди, внезапно прощающие своих насильников или несостоявшихся убийц. Оказалось, что таких много: они встречаются в каждой мало-мальски крупной конфессии и везде вызывают удивление и непонимание. В этом нет ничего нового. Святцы Католической церкви полны людьми, которых их современники считали безумцами, а последующие поколения прославили как святых.

Один из самых известных и почитаемых католических святых — Франциск Ассизский — был сыном богатого купца и поначалу отличался от своих ровесников разве что разгульным образом жизни и безудержным пьянством. Но однажды он услышал проповедь, основывавшуюся на этом отрывке из Евангелия от Матфея:

Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте; даром получили, даром давайте. Не берите с собою ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха, ибо трудящийся достоин пропитания (Мф 10:7-10).

Эта проповедь поразила его в самое сердце. Франциск отказался от всего, что имел. Друзья и знакомые насмехались над ним, родные умоляли его опомниться, но он снял с себя даже башмаки, надел грубую рясу, подпоясался веревкой и в таком виде, босиком, отправился ухаживать за прокаженными. Впоследствии его наряд — ряса, подпоясанная веревкой, — стал формой одежды францисканцев, монашеского ордена, основанного на принципах Франциска.

Христиане, излучающие святость, с которыми я знакомился в ходе журналистских расследований, и интриговали меня, и пугали. Я видел, что эти люди просто не могут веровать «постольку-поскольку», как большинство из нас. Они чувствуют, что Бог требует от них большего. Писание призывает их следовать словам Иисуса — и они принимают Его слова буквально и следуют им всерьез. Часто они отправляются к беднякам, живут среди них, снабжают их едой и всем необходимым. Порой вера приводит их к политической активности: они начинают бороться за запрет абортов, за возвращение христианства в публичное поле или пламенно защищают окружающую среду творение Божье.

После первого года работы, когда необузданный оптимизм мой немного улегся, я начал замечать, какая огромная пропасть зияет между жизнью обычных верующих (к их числу относился я сам, а также большинство известных мне пасторов) и тех, кто живет так, как будто принимает Писание всерьез.

Впервые я заметил эту пропасть и поразился ей, когда брал интервью у одной из богатейших семей мира, Сьюзан и Генри Самуэли. Генри Саму-эли, бывший инженер, в 1980-е годы преподававший в Лос-Анджелесском университете, в 1991 году основал компанию Broadcom Corporation, а семь лет спустя превратил ее в акционерное общество. В июле 2000 года, когда я разговаривал с четой Самуэли, их состояние оценивалось в 5,1 миллиарда долларов; только за последний год они пожертвовали 27 миллионов долларов Калифорнийскому университету в Ирвайне, 25 миллионов — Лос-Анджелесскому университету, 5 миллионов — театру «Опера Пасифик» и много более мелких сумм различным некоммерческим организациям. Я хотел поговорить с ними об их последнем пожертвовании — трех миллионах долларов на строительство постоянного помещения для реформистской синагоги южной части округа Оранж: у этой синагоги не было своего дома, и много лет собрания и чтения Торы проходили в трейлерах.

В особняк Самуэли, высящийся на утесе на берегу океана в Корона-дель-Мар, я прибыл вместе с Марком Болстером, фотографом из «Таймс». Охранники выяснили, кто мы и откуда, и провели нас внутрь. Я немного нервничал — не каждый день приходится разговаривать с миллиардерами! — однако оба Самуэли, особенно Сьюзан, держались так непринужденно и гостеприимно, что в этом дворце с потрясающими видами на океан и на скалистый калифорнийский берег мы скоро почувствовали себя как дома. Генри, стройный подтянутый человек с густыми, коротко стриженными каштановыми волосами и темными усами, выглядел и разговаривал как типичный инженер: спокойный, точный, немногословный. Говорил он скупо и по существу.