Теркин на том свете

Взглядом сонным и чужим
Тот солдата смерил,
Пальцем – за ухо – большим
Указал на двери
В глубине.
Солдат – туда,
Потянул за ручку.
Слышит сзади:
– Ах, беда
С этою текучкой... 

Там за дверью первый стол,-
Без задержки следуй -
Тем же, за ухо, перстом
Переслал к соседу. 

И вели за шагом шаг
Эти знаки всуе,
Без отрыва от бумаг
Дальше указуя. 

Но в конце концов ответ
Был членораздельный:
– Коек нет. Постели нет.
Есть приклад постельный.
– Что приклад? На кой он ляд?
Как же в этом разе?
– Вам же ясно говорят:
Коек нет на базе.
Вам же русским языком...
Простыни в просушке.
Может выдать целиком
Стружки
Для подушки. 

Соответственны слова
Древней волоките:
Мол, не сразу и Москва,
Что же вы хотите? 

Распишитесь тут и там,
Пропуск ваш отмечен.
Остальное – по частям.
– Тьфу ты! – плюнуть нечем. 

Смех и грех: навек почить,
Так и то на деле
Было б легче получить
Площадь в жилотделе. 

Да притом, когда б живой
Слышал речь такую,
Я ему с его «Москвой»
Показал другую. 

Я б его за те слова
Спосылал на базу.
Сразу ль, нет ли та «Москва»,
Он бы понял сразу! 

Я б ему еще вкатил
По гвардейской норме,
Что такое фронт и тыл -
Разъяснил бы в корне... 

И уже хотел уйти,
Вспомнил, что, пожалуй,
Не мешало б занести
Вывод в книгу жалоб. 

Но отчетлив был ответ
На вопрос крамольный:
– На том свете жалоб нет,
Все у нас довольны. 

Книги незачем держать,-
Ясность ледяная.
– Так, допустим. А печать -
Ну хотя б стенная? 

– Как же, есть.
Пройти пустяк -
За угол направо.
Без печати – как же так,
Только это зря вы... 

Ладно.
Смотрит – за углом -
Орган того света.
Над редакторским столом -
Надпись: «Гробгазета». 

За столом – не сам, так зам,-
Нам не все равно ли,-
– Я вас слушаю,– сказал,
Морщась, как от боли. 

Полон доблестных забот,
Перебил солдата:
– Не пойдет. Разрез не тот.
В мелком плане взято. 

Авторучкой повертел.
– Да и места нету.
Впрочем, разве что в Отдел
Писем без ответа... 

И в бессонный поиск свой
Вникнул снова с головой. 

Весь в поту, статейки правит,
Водит носом взад-вперед:
То убавит, то прибавит,
То свое словечко вставит,
То чужое зачеркнет.
То его отметит птичкой,
Сам себе и Глав и Лит,
То возьмет его в кавычки,
То опять же оголит. 

Знать, в живых сидел в газете,
Дорожил большим постом.
Как привык на этом свете,
Так и мучится на том. 

Вот притих, уставясь тупо,
Рот разинут, взгляд потух.
Вдруг навел на строчки лупу,
Избоченясь, как петух. 

И последнюю проверку
Применяя, тот же лист
Он читает снизу кверху,
А не только сверху вниз.
Верен памятной науке,
В скорбной думе морщит лоб. 

Попадись такому в руки
Эта сказка – тут и гроб!
Он отечески согретым
Увещаньем изведет.
Прах от праха того света,
Скажет: что еще за тот?