Терновая длань

– Когда тщетна мягкость, тогда насилие законно, – наконец встрял в их мнимый спор Штадраут. Слова звучали грозно, но в то же время в них чувствовалась легкая нотка сожаления. – Но вы правы, урса Элсдаар, насилие – яд для души.

Девушка посмотрела в его глаза и попыталась понять, что скрывается за ними. Их серая пелена казалась непроглядной.

После этого никто не говорил. Каждый занимался своим. Юст закручивал цигары, Граус нервно щелкала пальцами, а Флявия увлеченно следила за пейзажами, будто ребенок. Наконец, когда экипаж забрался на холм, тот открыл взору высокие темные стены крепости. Вдоль них даже днем горели высокие факелы, подпитанные магией.

У ворот стояла стража. Один из стражников подошел к окну и, увидев Юста, быстро замахал своим, приказывая пропустить далее.

Оказавшись внутри, на маленькой площади, Граус поправила форму и резко открыла дверь, отчего промозглый ветер быстро вернул Элсдаар от затянутых размышлений обратно в реальность. Юст кивнул ей и спокойным тоном попросил:

– Пожалуйста, оставайтесь в экипаже. К вам приставлена охрана, не делайте чего-то неразумного.

Невольно кивнув, девушка вцепилась в пальто и поплотнее укуталась в него. Припав к окну, она наблюдала за силуэтом удаляющегося Штадраута и только сейчас поняла, что его форма отличается. Когда он проходил мимо стражников, те быстро напрягались и вытягивались, подобно струне.

Через некоторое время, проведенное в одиночестве и душном пространстве экипажа, Элсдаар решила утолить свое любопытство. Натянув на себя пальто, девушка распахнула дверь и вступила на прохладную брусчатку. Сжав губы от неприятного ощущения холода, она уверенно пересекла площадь и встала лицом к лицу перед мужчинами на посту. Те странно взглянули на нее и сделали вид, что ее будто бы и нет вовсе. Флявия заметила это и, спокойно обойдя их, прошла внутрь.

– Эй, куда пошла? – мужчина вытянул из ножен меч и пошел следом.

– Не дергайся, на ней пальто Штадраута, – быстро остановил того его напарник по посту.

Мужчины взглянули ей вслед и заметно напряглись, размышляя о правильности их действий. Элсдаар так вовсе не воспринимала их всерьез, будто бы крепость была пустая. Красный ковер, лежавший на камне, чуть согревал ноги девушки. Через некоторое время блужданий по зданию ей послышались отдаленные крики. Повернув в сторону лестницы, ведущей вниз, она вступила на ледяные ступени и медленно направилась вниз, навстречу темноте. Через некоторое время она наконец ступила на пол, что вел ее меж пыточных. Редкие факелы освещали железные прутья и суровые лица стражников, уже привыкших к темным стенам, покрытым замерзшей плесенью. Истошные крики смешались с разговорами и эхом разлетались по всему подземному царству насилия. Элсдаар медленно шла вперед и рассматривала темных за решетками. Всхлипы мешали слышать разговоры гончих, проводящих допросы. Они сидели напротив инакомыслящих, ведьм или же таких, как и сама Элсдаар, жрецов. Многие не церемонились с заключенными. Флявия взглянула на седовласого мужчину, с лица которого капала кровь, и заметила его ухмылку. Тот сплюнул и улыбнулся ей, оголив рот. В нем уже не было зубов. Девушка равнодушно взглянула на него и прошла дальше, к лестнице, ведущей еще ниже. Огонь факела задрожал, будто бы сам боялся того, что слышал.

Этажом ниже располагались темницы. Взяв со стены факел, девушка прошла вперед и заметила, что на многих из лежащих в них не было живого места. Кто-то тихо скулил, сжавшись в комочек, кто-то же стонал уже хриплым от криков голосом. Внимание Флявии привлек мужчина, писавший на стене своей же кровью. Оголенная спина была изуродована порезами. Линии складывались в буквы, образовывая слово «изменник».

Увидев тень своих рук, тот обернулся к девушке и судорожно вздохнул:

– Чего тебе, светлая?

Она оглядела его надпись. «…За что ты покинула нас, о Матерь?» – медленно прочла на стене Элсдаар и взглянула на темного:

– Что ты имеешь в виду?

– То, что написано.

Флявия усмехнулась и прикрыла глаза, удивляясь его невежеству.

– Ты считаешь, что она покинула тебя?

– Иначе я бы не оказался в этом месте, – он начал сильно кашлять, но, отдышавшись, облокотился на ледяную стену и взглянул на девушку, будто она была чем-то смешным.

– Вы, смертные, всегда во всем вините Матерь.

Он резко засмеялся, после чего ответил:

– Думал, что это я сошел с ума, а, оказывается, есть кто-то еще более умалишенный.

– Вы, смертные, браните ее каждый раз, когда спотыкаетесь о свои же горы из грязи, лжи и пороков. Но, как только вашей жалкой и пустой жизни начинает что-то угрожать, молите о пощаде, забыв собственную гордость. Жалкие и лицемерные черви, пожирающие ее плоть.

– Ты чего?..

– Созидание – величайший дар. Многогранное сознание дарует вам зрение, которого нет даже у богов. Но вы выбрали подчинять все, что видите, не понимая, что тем самым убиваете в первую очередь себя. Не Матерь покинула вас. Это вы покинули ее.