Терновая корона (СИ)

— Я так виноват перед Вами, мои представления о Вашей семье закрыли мне глаза на правду, я был с вами груб и резок, я позволял себе то, чего порядочный человек позволить не может. А Вы просто ангел. Прошу Вас, простите меня, старого дурака! — Изабель видела в его глазах неумолимую собачью преданность, ей стоило огромных усилий не завизжать от счастья, которое переполняло ее. У нее получилось! Человек, ненавидящий ее больше всех, искренне извиняется перед ней, стоя на коленях.

— Я умоляю Вас, милорд, поднимитесь. Я Вас прощаю, ведь все люди ошибаются, даже такие мудрецы, как Вы, — она подарила ему одну из своих самых ласковых улыбок. — Давайте забудем все что было в прошлом и будем смотреть только вперед, — старик почти плакал от переизбытка эмоций, и Иззи поймала себя на мысли, что тоже не отказалась бы поплакать немного, чтобы ее сейчас оставили одну, ведь слишком о многом приходится думать, когда на тебя смотрит так много важных людей.

На нее смотрели с восхищением, в котором мелькала доля мужской снисходительности к женщине, которая проявила смелость, но по-прежнему оставалась чем-то маленьким и глупым, нуждающимся в мужской защите. Изабель же природы этих взглядов не понимала, но отчетливо чувствовала на себе один-единственный другой взгляд.

Не слыша больше, как ее называют ангелом, не видя, как в глазах военных и придворных умирает их вера в ее порочность и мерзость, как появляется на свет и уважение, нежность и даже зачатки любви, Иззи сосредоточилась лишь на одном взгляде.

Ричард прожигал ее насквозь, хотя на лице его не отразилась ни одна эмоция. Он словно читал ее как открытую книгу, все мысли, планы, пробирался в самое сердце и впитывал ее эмоции. Холодный, свинцовый взгляд, тяжесть которого была почти физически ощутима, пугал до дрожи.

Во рту мгновенно пересохло, хотя в Ричарде не было ни злости, ни ненависти, он просто смотрел на нее, изучая. Но не как Эдвард в свое время, играя, получая удовольствия, и не как злостные старые дамы, пытаясь найти в ней недостатки. Нет. Он просто смотрел. И это “просто”, которое разгадать было невозможно, не давало Изабель покоя.

В своих покоях Изабель приняла горячую ванну, а затем легла в постель, закутавшись в одеяло по самый нос. На столе стоял обед, который слуги учтиво доставили в спальню, но Иззи к нему даже не прикоснулась.

В голове был такой беспорядок, невозможно было ухватиться ни за одну мысль, в висках неприятно пульсировало от пережитых эмоций. Казалось, будто ее тело не принадлежит ей, просто не слушается, а потому, спрятавшись ото всех под тяжелым одеялом, было спокойнее.

Но стоило ей закрыть глаза, чтобы избавить себя от головной боли, а сознание от беспорядочных мыслей, не желавших соединяться в цепочку, сердце пропускало удар, ведь она видела перед собой лицо.

Его лицо. Ричарда. Холодный пронизывающий волчий взгляд. Острые скулы. Всегда плотно сжатые губы.

Мать Изабель называла его редкостным мерзавцем. Умным, расчетливым, незнающим любви и привязанностей человеком. О нем ходили разные слухи, говорили, что за ним тянется длинный кровавый след, что он вор и безбожник, что он нашептывает королю повысить налоги и продолжать войну, прокрутил все свое наследство, а сейчас зарабатывает деньги, держа публичный дом. И еще много всего.

Изабель все думала, что дыма без огня не бывает, но с другой стороны, она, как и все люди, готова была поверить во все что угодно, вспоминая один лишь его тяжелый взгляд. Он имел влияние на короля, и многим была выгодна клевета на него.

Нет, это нужно было прекратить. Он ничего ей не сделал, даже пытался защитить перед расспросами доктора, которые ей были так не нужны.

Она победила, она спасла Адриана Мориса, слухи разойдутся быстро, о ней заговорят по-другому, а она докажет свою благодетель другими добрыми делами. Северяне ее полюбят.

И девушка заснула, пытаясь уговорить себя не думать о холодном взгляде, прожигающем в ее сердце дыру, но его образ все равно завладел сознанием прежде чем она погрузилась во тьму.

========== Глава 7. ==========

Тихое покашливание разбудило Иззи, она испуганно вскочила с постели, но сразу же успокоилась, когда в темноте различила знакомый образ Мэри в привычном плаще с широким капюшоном. Взгляд Изабель метнулся к окну, и она с ужасом осознала, что уже ночь. Должно быть, Чарльз скоро придет за ней, ведь король ждет, а она все еще в ночной рубашке.

— Вы снова напугали меня, — хмуро сообщила она, и женщина, усмехнувшись в ответ, зажгла погасшие от сквозняка свечи. В комнате сразу стало уютнее.

Изабель почти спрыгнула с кровати, на ходу надевая тяжелый халат, чтобы прикрыться.

— Вы прекрасно орудуете клинком, Ваше Высочество.

— Я лишилась права называться принцессой по указу Эдварда, когда пересекла Северную границу, пожалуйста, перестаньте называть меня так, — раздраженно процедила она, подходя к зеркалу и зажигая свечи в той части комнаты. — И вообще, Вам не стоит здесь появляться.

— Меня не заметят, не бойтесь, я знаю, что такое оставаться в тени и как правильно это делать.