Терновый венец болезни. Опыт преодоления рака

Есть и другие благочестивые обычаи применения святынь, особенно благодатные для больного. Кадить ладаном и окроплять святой водой дом и больничную палату. Ежедневно принимать крещенскую или взятую из храма с водосвятного молебна святую воду с просфорой. Помазывать больные места освященным маслом (елеем): из алтаря, со службы на литии, с соборования, от мощей, от чудотворных икон.

Не хотелось бы, чтобы всё сказанное мною воспринималось как набор неких рецептов для исцеления. Упаси нас Бог от «магического» подхода к Таинствам и святыням. Господь может подать через них помощь лишь по вере человека, когда тот полностью меняет свою жизнь, стараясь очистить её от греха.

Почему мы не умеем любить?

Если бы мы сознавали это (наши чувства перед лицом смерти), как бы мы относились друг к другу да и к себе самим? Если бы я знал, если бы вы знали, что человек, с которым вы разговариваете, может вот– вот умереть, и что звук вашего голоса, содержание ваших слов, ваши движения, ваше отношение к нему, ваши намерения станут последними, что он воспримет и унесет в вечность, – как внимательно, как заботливо, с какой любовью мы бы поступали!..

Антоний, митрополит Сурожский

Заканчивается в храме вечерняя служба. Тихонько звучит с клироса голос сестрички, повторяющей восклицание Давида, шедшее из глубины его пламенного сердца:

«…Сердце мое и плоть моя возрадовастася о Бозе живе».

Нежные блики на иконах – от согревающих их лампадок. Мерцают не догоревшие ещё свечи у иконостаса. Замерла на коленях перед Распятием тяжело болящая юная Татьяна. Сердцем ощущаю этот тихий стон:

«Господи, Боже Сил, услыши молитву мою… призри на лице Христа Твоего…»

Это не мирское изнурительное желание исцелиться, мучающее душу (хотя и это, конечно, может звучать в исстрадавшемся сердечке). Это – молитва о родителях, это её горе об их постепенном удалении от Бога, тоска об их духовном разъединении. Казалось бы, незаметно замирает видимая жизнь в Церкви, но это совсем не так. Идет время Исповеди, покаяния людей в своих грехах. Сокрушенно затих люд Божий, молится пред Господом о помиловании.

«Покаяние есть таинство, в котором исповедающий грехи свои… невидимо разрешается от грехов Самим Иисусом Христом»[29].

Исповедь особо важна для человека в недугах, оказавшегося лицом к лицу с собственной жизнью и совестью. Она дает силы начать обуздывать свои страсти и греховные привычки. Сердечная боль покаяния бывает как бальзам на исстрадавшуюся душу…

В подготовительных молитвах к Причастию незаметно пролетают остатки ночи, мало времени остается для сна…

Раннее утро… Божественная Литургия идет на одном дыхании. Человек, обладающий хотя бы небольшим молитвенным опытом, чаще всего не замечает усталости, не чувствует, как, казалось бы, длинны литургические молитвы, песнопения – он и не заметил, как «Отче наш» запел народ в храме.

«Святая святым!» – возвещает не священник – Сам Господь, предупреждая, что святые Тайны преподаются только достойным.

Наверное, многие люди часто ощущали при этих словах внутренний трепет: а достоин ли я?

«Причащение есть Таинство, в котором верующий… вкушает самаго Тела и Крови Христовой для вечной жизни»[30].

Отверзлись Царские врата:

«Со страхом Божиим и верою приступите», – в руках священника Святая Чаша с истинным Телом Христовым и истинной Кровью Христовой.

На колени становятся все прихожане – пред ними Сам Господь!

«Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистинну Христос, Сын Бога Живаго», – в одном ритме бьются сердца людей, в трепете склонившихся перед Господом.

«Молюся убо Тебе: помилуй мя, и прости ми прегрешения моя, вольная и невольная, яже словом, яже делом, яже ведением и неведением и сподоби мя неосужденно причаститися Пречистых Твоих Таинств, во оставление грехов и в жизнь вечную».