Терновый венец

Покинув дом Веды, она шла по лесу, пока тот не превратился в белую пыль. Сон не растаял сразу – Клио нужно было время, чтобы вернуться в реальность. Время, чтобы побыть наедине с самой собой.

Время, чтобы понять, как сказать Морриган, что убийца их матери – их родной отец.

Она сидела среди осколков чужих снов, посреди белого полотна пустыни. Сны в зеркалах, не пробужденные ее прикосновением, не рождали никаких звуков – вернее, их заглушала пелена. Тишина – единственное, в чем сейчас нуждалась Клио.

А человек в белом – последний, кого она хотела видеть.

Он хотел подойти. Впервые за все время, что гостил в ее снах, что ходил за ней по Юдоли Сновидений. Именно сейчас, когда Клио узнала правду, которая буквально разбила ее сердце напополам. И это окончательно уверило ее в мысли: человек в белом и есть ее отец. Он пришел, чтобы оправдаться.

Но убийство ее матери ничто не способно оправдать.

Вскочив на ноги, Клио крикнула с болью и обидой, слезами рвущейся изнутри:

– Уходи! Раз не нашел в себе сил взглянуть мне в глаза раньше, уходи!

И человек в белом, замерев на мгновение, скрылся за осколками чужих снов. Клио, чтобы уберечь себя от соблазна, вернулась в родной мир.

Она долго лежала в полной темноте – голубка дремала в ожидании призыва. Когда-то Клио до жути пугала эта тьма… слепота… даже когда у нее появился фамильяр. Теперь она куталась в темноту, как испуганный кошмаром ребенок в теплый мамин плед.

Но кутайся ни кутайся, в холодный мир выползать однажды придется.

Набравшись решимости, Клио призвала голубку.

Морриган сидела на кухне и читала газету. У Доминика научилась, что ли? Клио не оставила себе времени на сомнения и безнадежные попытки подобрать верные слова, последовав примеру Веды.

Набрала в легкие воздуха и выпалила на одном дыхании:

– Наш отец убил маму.

Сказать остальное было не намного легче. Клио выталкивала слова через ставшее узким горло, где они едва помещались. Чем дольше она говорила, тем больше стекленели глаза сестры.

– Вот почему мама никогда о нем не упоминала. Не хотела… Ты понимаешь? Он не просто предал ее, как мы думали. Он ее убил.

Видеть изменившееся лицо Морриган было невыносимо. Сестра отбросила газету в сторону и молча вышла из кухни.

В гостиной послышался голос Дэмьена:

– Мне жаль.

– Мне не нужна твоя жалость, – отрезала невидимая Морриган.

Спустя несколько мгновений Дэмьен вошел на кухню.

– Ты слышал? – тихо спросила Клио.

Ей почему-то стало неловко. Хотя говорят ведь: «Родителей не выбирают».

– Обостренный берксерский слух, – извиняюще улыбнулся он. – Хочешь поговорить?

– Если честно, не очень, – призналась Клио.

Они молча сидели друг напротив друга. Не выдержав, она подошла к окну. Вглядываясь вдаль, ничего не видя от набегающих слез.

Как же непрочны порой семейные узы. Наивная… она уже успела нарисовать чудесную картину о том, как находит отца. Правда, что будет дальше, не получалось представить даже в фантазиях. Нормальной семьей они все равно не стали бы. Холод и Ветер… Киан бросил дочерей и избегал их все это время.

Теперь причина ясна, но… легче не стало.

Клио вспоминала свою тихую ярость, когда поняла, что ей навеки придется остаться в безумном проклятом городе, полном полуночных колдунов.

«Я ошибалась, это не Пропасть проклята. Кажется, все-таки прокляты мы».

Эпилог

Он мертв.

Леон Колдуэлл, ее создатель, мертв.

Нет. Такого не может быть. Такое не должно было случиться.

Анаконда замерла в тени, наблюдая, как из дома, который она так отчаянно мечтала назвать однажды своим, выносили тело Леона. Внутри медленно поднималась волна обжигающей ненависти. Вырвавшись наружу, она сметет этот треклятый город, сожжет его дотла.

Но нет, Леон бы так не сделал, не позволил бы чувствам взять верх. Он всегда был спокоен, хладнокровен… и она, королева змей, должна остаться таковой.

Месть – это блюдо, которое подают холодным.

Осталось лишь выяснить, кому именно нужно мстить. Анаконда кусала губы, лихорадочно размышляя, вонзая ногти в ладони вновь и вновь. Наверняка виновата она, волчица в овечьей шкуре, ведьма, притворившаяся танцовщицей. После того, как черноглазая показала свое истинное лицо, Леон рвал и метал, а в клубе воцарился хаос.

Тогда же Анаконда его и потеряла. Если бы она только знала, что Леон помчится домой, где встретит свою смерть…

Анаконда не знала имени ведьмы, не понимала, откуда та свалилась на их головы. Но магия, которую она применяла, была полуночной. И тот человек… как же Леон назвал его? Конхобар… Он был егермейстером. Он хотел ее поймать. А значит…

Место полуночной ведьмы-отступницы – в Пропасти. И после встречи с Леоном Анаконда знала о ней куда больше.

– Я приду за тобой, – шептала она, полускрытая тенями. – Переверну всю Пропасть, но отыщу тебя. Я уничтожу все, что тебе дорого, всех, кто тебе дорог… и только потом, ведьма, я уничтожу тебя.

* * *

Морриган облачилась в длинное алое платье, по-королевски торжественное, хоть и не она становилась королевой. Однако и ей сегодня есть что отпраздновать.