Терновый венец

Следуя за звуком, Морриган бескрылой тенью скользнула наверх. В крохотной комнатке застыли двое. Лилиана, мать погибшей Каллисты, спешно куда-то собиралась и настроена была решительно. Лицо бледное, в глазах застыли слезы. Печать скорби на ее дочери не менее приметная – с искусанных губ, похоже, постоянно зубами сдирали корки, ногти стиснутых пальцев обгрызены до мяса. Пайпер не стала прикрывать шрамы, свидетельствующие о потере сестры, иллюзией. Ей сейчас не до того.

– Она убила мою дочь, – хриплым от ненависти голосом сказала Лилиана.

Морриган вскинула брови. Она? Да еще так уверенно?

– Даже если так… Мама, она невероятно сильна. Ты же видела… Видела, что она сделала с Каллистой. Я не хочу…

– Но она убила мою дочь, – ярость таяла, сворачиваясь клубком на сердце, голос теперь полнился жалобностью.

– Мама, пожалуйста, ты не слушаешь! – Пайпер шагнула вперед, удержала мать за руку. – Я не хочу потерять и тебя! Не хочу, чтобы и твой прах стал частью колумбария. Я… я просто этого не вынесу.

Морриган почти воочию видела, как тает решимость Лилианы. Кто-то словно проткнул ее душу, как воздушный шарик, – столь стремительно исчезало желание мстить за убитую дочь.

Сама Морриган так легко от своей затеи не отказалась бы, но осуждать Лилиану она не спешила. Легко идти на риск, когда терять нечего. Но если дома тебя ждет дочь… Отчего-то на ум пришла собственная история, скорее, опровергающая последнюю мысль.

Леди Ворон всякие мелочи – вроде оставшихся дома дочерей – не помешали жить прежней жизнью. Впутываться в сомнительные авантюры, играть чужими судьбами, злить могущественных людей. И в конце концов, умереть. Хотя причину ее смерти даже столько лет спустя не знала ни Морриган, ни Клиодна. Наверное, Бадб не могла смириться с мыслью, что кто-то посмел оказаться сильнее ее.

Кто же убил Каллисту Конноли? И почему Лилиана без тени сомнения говорила «она»?

Увы, больше ничего значимого услышать Морриган не сумела. Две женщины, потерявшие родного человека, переживали утрату в тишине.

В спальне особняка Дома О'Флаэрти она застала трогательную и вместе с тем жутковатую картину: склонившегося над ее телом берсерка. Дэмьен тормошил Морриган, раз за разом произносил ее имя, иногда – присовокупляя и ругательство. В голосе слышалась тревога и недоумение.

Морриган не стала испытывать его на прочность. Мягким призрачным покровом опустилась на свое тело и шепнула: «Reduc animam meam»[7].

Мертвая еще мгновение назад ведьма открыла черные глаза.

– Что это за игры? – резко спросил Дэмьен. На скулах заиграли желваки.

– Теневая зеркальная магия, – небрежно обронила Морриган. – Никогда о такой не слышал?

Приподнявшись на локтях, она заинтересованно вгляделась в лицо берсерка.

– Ты что, беспокоился обо мне?

Фыркнув, пожалуй, слишком шумно и нарочито, Дэмьен выпрямился. И даже руки ей не подал.

– Я думал, ты стала очередной жертвой гонки за корону.

– Я не глава Дома.

– Но ты его адгерент. А еще охотница, что всячески подчеркивает Доминик, – неприязненно добавил берсерк.

– Заметил? – беззлобно усмехнулась Морриган.

Она легко поднялась, отряхнула облегающее, как перчатка, платье из багряного бархата. Внезапно напрягшись, медленно спросила:

– Думаешь, не только Доминику, но и его адгерентам может грозить опасность?

Дэмьен остановил на ней проницательный взгляд.

– Ты о Клио?

– Легко догадаться, верно? – поморщившись, Морриган продолжала чуть мягче: – Иногда я забываю, что я уже не одна. Привыкла волноваться исключительно о собственной шкуре. Когда я практически в открытую угрожала Высокому Собранию…

– Ты не подумала, что Клио может пострадать, – кивнул он. – Если хочешь, я присмотрю за ней.

– Спасибо, Дэмьен, – тихо сказала она.

Повисла странная, тягучая, словно мед, тишина. Глаза берсерка потеплели. Казалось, он был готов улыбнуться, что в его случае – невиданное явление. А потом что-то случилось. Щелкнул невидимый выключатель, и Дэмьен, нахмурившись, отвернулся.

И, ни слова не говоря, вышел из комнаты.

Расшифровывать поведение берсерка и его меняющееся по щелчку настроение у Морриган не было ни времени, ни желания. Спустившись по лестнице, она рассказала об услышанном Доминику. Однако лорда загадочная личность убийцы заинтересовала куда меньше, нежели ее.

– Ясное дело, кто-то из членов Высокого Собрания.

– Вы не хотите знать в лицо собственных врагов?

Морриган поморщилась, поняв, что почти слово в слово повторила фразу Дэмьена. Плагиатом любого толка она не занималась. Предпочитала быть единственной и неповторимой.

– Здесь мы в полной безопасности, – Доминик, утопающий в глубоком кресле, обвел рукой покрытые рассветным коконом стены.

Морриган упрямо качнула головой.

– Это не ответ.

– Разве?

Доминик отложил в сторону книгу. Морриган редко замечала его за другим занятием, кроме чтения. Кристальный прямоугольник экфовизора, висящий на стене, всегда молчал, а в руках рыжеволосого лорда была газета или книга, но никогда – художественная. Чаще всего – трактаты: о том, как зарождалась магия, о магическом обосновании возникновения мира или о том, каким он был до появления Дану.