Терпень-трава

Летом! К нам! В Тмутаракань!

Круглые сутки!

При температуре плюс (вилка) – двадцать пять – тридцать пять градусов по товарищу-господину Цельсию.

Селяне уж и не рады были своей скрытно проведённой инициативой. Скисли. Кроме ребятни, конечно. Им в это лето всё нравилось. Всё-всё-всё-всё!.. До последней секунды. Приключений хоть отбавляй. Они тоже бегали к солдатам. Но у них свой был интерес, детский. На автомат поглазеть, где и подержать дадут, где каску на голову надеть – поулыбаться, где значок какой выпросить, где к штык-ножу примериться, где и ремень со звёздочкой нацепить, а может и пилотку… А то и в военной машине посидеть, да! – порулить!.. Да мало ли. А деды с бабульками к периметру ходили, чтобы только потрогать бы те флажки. Убедиться, что не шутка это. Не загон. Попутно поглядеть на парящихся, по их вине – понимали! – в прорезиненной, или какая там она, специальной противохимической, противорадиационной, противо-всяко-заразной одежде военнослужащих. Жалко было ребят, глядючи… В такую-то жару.

Одному в тайне радовались, что их самих, изобретателей, в такую вот армейскую противохимическую форму не одели. Такое, говорят, бывает. Одевают же, понимаешь, не спрашивая, смирительные рубашки…

Покорно ждали результаты анализов.

К счастью, не долго ждали.

И узнали мы это, как водится, из уст ребятни. Они первыми, запыхавшись, и сообщили: «А у нас ничего не нашли, потому что солдаты уже уезжают, вот. Да». «Неужели! Радость-то какая!» – подхватываясь, воскликнули взрослые. Правда особой радости в голосах не слышалось. Но прислушались. И действительно, в округе слышалось смутное шевеление. Далёкое, но тревожное. Глухой гул запускаемых где-то двигателей, отдельные неразличимые выкрики-команды, общий тревожный шум. Как при начавшемся ледоходе, или отдалённой грозе. Подумалось, если уж не в атаку наша армия готовится, значит точно к передислокации… Хорошо слышно. А у нас в середине посёлке как раз наоборот, внешне всё тихо, спокойно. Мирный, созидательный труд. Правда с ограничением перемещений до флажков, и с нулевыми внешнеэкономическими контактами. Внутри пожалуйста, сколько хотите, но особо и не с кем. Народу-то, раз, два и обчёлся…

Но, нужно отметить, как за каменной стеной жили. Ох, как спокойно жили, если не считать опасения за какую-нибудь – не дай Бог! – поганую бактерию… Тьфу, на неё. Не к месту вспомнилась, подлая… Просто благодать, как жили. Да мы теперь, товарищи-господа-граждане, во всеуслышание, где угодно, хоть на пресс-конференциях, хоть тебе на брифингах или просто так, в СМИ, например, на своём личном примере, со всей убеждённостью можем всему нашему народу в голос, и правительству в первую голову, сообщить, как прекрасно себя чувствуешь, люди, когда рядом надёжное плечо, широкая спина, и тугая грудь нашей армии. Пусть и химиков, или как их там… неважно. Защитников, главное. Нет, мы не тупые – с чего бы это! – мы и раньше знали, что армия у нас есть, что она самая большая, самая сильная, самая надёжная и прочее, но это как бы абстрактно так знали, умозрительно. А вот теперь, когда сами оказались в кольце, в границах, просто физически почувствовали смысл и значение тезиса – спи спокойно народ, граница на замке. К нам можно только по воздуху… Но и там тоже, обязательно, мы знаем, какая-нибудь, да «захимичена» ракета, и не одна… Может, пять… Может, десять… А как же! Мы, например, не сомневаемся в этом.

Итак, две недели! Целых две!

Четырнадцать суток… И вот уже всё, уезжают. Жаль!

Успокаивало одно: ничего не нашли химики! Хотя, мы-то знаем, чего у нас там было искать, кроме светлого будущего. Нет там ничего… Если только мы – люди!.. Но судя по окружающей действительности, по социальному ландшафту в переводе, народ опять нынче не в цене. Опять ему лёгкая карта выпала: «Выбирайся сам», называется. То есть перестройка. Точь-в-точь, как в компьютерной игре. Но жизнь, не компьютерная игра. Хотя, для кого как.

32.

С Мишелем, моим помощником, компьютерным гением, возвращаемся мы из районного центра. По мелочам можно сказать ездили. Хоть и жарко, но нужно было. На «Варьке», призраке для придорожных милиционеров и придорожных кустов. Как раз только что на посту ГИБДД отмазались… Это уж… Пришлось! А куда деваться, но по-маленькой, – что с села возьмёшь, да и знают они нас.

Проехали.

– Включай пятую! – азартно требует Мишка, прыгая на сиденье. Я его порой то понимаю, как себя, то просто поражаюсь… Марсианин и марсианин. В смысле, другое поколение: пепси-техно-швепси…

– Какую пятую, здесь только четыре, – скептически урезониваю. – Не издевайся. «Варька», это не «Феррари» тебе. – Я в это время меланхолично размышлял над тем, как не очень складно, кажется, устраивается жизнь у Светланы с Макаром. Краем уха слыхал. Не скандалят вроде явно, но что-то тлеет там. В общем, не хорошо это. Беспокоит. И грустная она всё время… Вернее, ровная или застывшая почему-то. А должна бы, кажется, если живут вместе, радоваться. Мужчина же, как-никак, в доме появился… Или что?..