Терпень-трава

На крыльце сельской конторы, которая с флагом, тоже видимо услыхав, появилась заранее нахмурившаяся бухгалтерша. «Что за шум!..» Почти по-домашнему она… А избы-то рядом… Всего-то пять шагов от сельсовета… Встала на крыльце: ноги шире плеч, руки в боки. Всем сразу ясно и понятно, кто она здесь. Ей бы сейчас скалку в руки, да картину с неё художественную писать «В ожидании любимого зятя…» или мужа, это без разницы. Увидав, и тот, и другой, если они есть, тут же куда подальше убегут… или паиньками станут. Это уж точно. Потому что в поясе необъятна, на носу очки, на локтях нарукавники, чтоб документы локтями не мусолить, на толстых ногах шлёпанцы. Очень серьёзного и решительного вида женщина, очень. Она бухгалтер. Или, может, даже счетовод. Короче, когда главного начальства в селе нету – она за всех…

– Что ли проверка опять к нам какая? – вскинув брови, издали, с опаской заглядывая в дверь автобуса, недовольным голосом громко спросила она с крыльца, в подтверждение своих расстроенных чувств даже картинно всплеснула руками. – Ну сколько ж можно, а! – И не задерживаясь, туда же сообщила – этим! – как пустое ведро в колодец бухнула. – В общем, начальства никакого сейчас дома нету. Не знаю когда и будут. В городе они уехали, в область. А все кабинеты на замках. Так что зря… – Зря, мол, приехали. Прощально махнув рукой, затопталась на месте, делая вид, что разговор окончен.

– Погодите-погодите! – забыв про собак, шустро выкатываясь из автобуса, всполошено воскликнул причёсанного вида дядька с очками на голове.

Четвероногая охрана на дядькину прыть даже ухом не повела. То ли от удивления, то ли от неожиданности… А детвора молча себе отметила, не бросаются собаки, значит, не черти это приехали, не надо бояться.

– Что вы, что вы! С какой проверкой? Мы не с проверкой. Наоборот! Мы к вашему председателю, товарищу Евгению Павловичу приехали. Мы в гости.

– А, в гости! – всё в той же скрипучей, отталкивающей, тональности, не веря, – а кому, городским, сейчас можно верить? – воскликнула бухгалтерша. И с места не сходя, ехидно поджав губы, прописала резюме. – Так надо было предупредить когда, он бы ждал. А так, и не знаю. Ничего он мне не поручал…

А из автобуса, как из волшебной шкатулки – одна за другой – выходили на свет пассажиры диковинного вида. Местные, с выпученными глазами, даже дышать перестали, от удивления и жалости. Ну представьте. Две почему-то африканки, по щиколотки завёрнутые в яркую цветную материю. Одна высокая, другая ей по плечо. У одной волос на голове очень короткий, и угольно-чёрный. У другой наоборот, много-много тонко сплетённых косичек, тысяча, наверное, все до плеч. По виду – не настоящие волосы, матерчатые наверное. Да! Лица у обеих круглые, как тазики, причём улыбчивые, но светло-коричневые. А губы большие, просто огромные, только иссиня-пепельного цвета. Зубы… Зубы у всех большие, это сильно заметно, но наоборот почему-то белые-белые, на общем-то тёмном фоне, как не настоящие смотрятся. Ещё и носы плоские к низу. Зачем уж так-то? Не понятно. Дальше-больше… Глаза чёрные-пречёрные, а белки глаз совсем жёлтые… Нонсенс! Как и ладони, кстати, и подошвы ног – светлые. Явно светлее общего цвета. А на ногтях красный маникюр. Представьте, и на руках, и на ногах. Совсем не вяжется с коричневым. Про фигуры особо сказать невозможно, под свободно развивающейся материей спрятаны. Но руки заметно сильные, и икры ног тоже. Крепкие такие, почти мужские. Выносливые, значит… если для хозяйства. На голых ногах только шлёпанцы на босу ногу. И странные бусы, непонятно из чего, но по целой длинной связке на каждой из них. Не на ногах, на шеях…

За ними появилась другая женщина, тоже африканка, но совсем уж чёрная – вообще! – тёмно-фиолетовая. Вся!! Один в один баклажан. «Ой, бедняжка, женщина! – молчаливо отметили сельские бабули, сочувственно качнув головами, – с таким цветом, как жить?» Но африканку это вовсе не смущало. Широко улыбаясь, чуть даже пританцовывая, она приветливо помахала всем руками, ещё и пропела: «Бай, бай!» Почему-то! Спать, наверное, женщина хочет. Устала видать. На это особо не обратили: или перепутала всё – иностранка, что вы хотите! – или укачало её. Это запросто. Не автобус, а пароходище целый! Кого хочешь в таком укачает… «В общем, пожалуй, и ничего вроде женщина, привыкла к своему виду, видать… Бедняжка!»