Терпение (СИ)

          Игуменья матушка Серафима, увидев Юлю, подошла к ней. Юля взяла у матушки благословение так же, как брала его у отца Александра. Аня последовала ее примеру. Игуменья что-то проговорила Юле, но Аня не расслышала. Ожидая сестру, она рассматривала храм, монахинь, принюхивалась к цветам, стоящим в высоких вазах. Какая-то девушка, почти девочка, в черном платье и платке что-то монотонно читала, в голосе ее слышалась дрожь волнения. Аня и сама волновалась, все пытаясь разглядеть среди женщин в черном сестру, но Литургия шла уже полным ходом, а Любы нигде не было видно. Наконец, когда Ане уже надоело и ждать и волноваться, она увидела Любу. Сестра появилась откуда-то из-за колонны. На ней была белая сорочка до пят, длинные распущенные волосы струились по спине ровными волнами, как бывает обычно с волосами, часто и туго заплетаемыми в косу.

          Все послушницы выстроились вдоль дорожки с зажженными свечами, а матушка игуменья Серафима, монахини Елена и Анастасия прикрывали Любу мантиями, пока та ползла к амвону.

          - Что пришла еси, сестра, припадая ко святому жертвеннику и ко святей дружине сей? - торжественно спросил отец Арсений.

          - Желая жития постнического, Владыка святый, - читая по бумажке, но повторяя сердцем, ответила Люба.

          - Желаеши ли сподобитися ангельскому образу, и вчинену быти лику инокующих?

          - Ей, Богу содействующу, Владыка святый.

          - Отрицаеши ли ся мира и сущих в мире по заповеди Господней?

          - Ей, Владыка святый.

          - Сохраниши ли ся в девстве и целомудрии и благоговении даже до смерти?

          - Ей, Богу содействующу, Владыка святый.

          - Сохраниши ли даже до смерти послушание ко игумении и ко всем о Христе сестрам?

          - Ей, Богу содействующу, Владыка святый.

          - Пребудеши ли до смерти в нестяжаниии и вольней Христа ради во общем житии сущей нищете, ничтоже себе самому стяжавая, или храня, разве яже на общую потребу, и се от послушания, а не от своего произволения?

          - Ей, Владыка святый, пребуду Богу споспешествующу.

          -Претерпиши ли всякую тесноту и скорбь иноческаго жития Царствия ради Небеснаго? - задал последний вопрос Владыка.

          - Ей, Богу споспешествующу, Владыка святый.

          Теперь пришло время самого волнительного и торжественного момента.

          - Се, Христос невидимо здесь предстоит; виждь, яко никтоже ти принуждает прийти к сему образу; виждь, яко ты от своего произволения хощении обручения великаго ангельскаго образа, - указал отец Арсений на Евангелие.

          Затем Епископ взял ножницы, лежавшие на аналое рядом с Евангелием, и бросил их на пол со словами: "Возьми ножницы и подаждь ми я". Люба подала их Владыке и поцеловала его руку. Вновь владыка бросил ножницы: "Возьми ножницы и подаждь ми я". И вновь Люба смиренно подняла их. И в третий раз упали ножницы на пол.

          - Се, от руки Христовы приемлеши я; виждь, кому сочетаваешися, к кому приступаеши и кого отрицаешися. - приняв ножницы в третий раз, проговорил отец Арсений, и, крестообразно постригая волосы Любы, провозгласил - Сестра наша Нина постригает власы главы своея во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.

          - Нина! - шепнула Юля Ане, - теперь - Нина!

          Сестры тихо запели "Господи, помилуй". Началось облачение. Сначала Владыка надел на Любу, ставшую теперь Ниной, длинную рубашку - хитон, поверх рубашки - четырехугольный плат - параман, деревянный крест, после - черный подрясник и пояс. Когда Владыка надевал мантию, Люба, не чувствующая еще себя Ниной, думала о том, что в это самый миг ей даются ангельские крылья. А отец Арсений уже надевал клобук - головной убор, состоящий из цилиндрической формы камилавки и «намётки» — чёрного покрывала из шёлка, прикреплённого к камилавке, спускающегося по плечам и спине до пояса. И вот уже на Любе-Нине монашеские сандалии, в руке - вязаные четки.

          Епископ Арсений обратился к новопостриженной монахине со словом: «Сестра, сегодня Господь уготовал тебя принять ангельский образ. Сегодня впервые Господь испытал твою крепость, смирение, преданность воле Божией. Когда ты жила в миру, то несла крест житейский. Сегодня ты умерла для жизни светской, для жизни мирской и предала свою волю в руки Божии, отрешившись от своей воли полностью. Господь сказал: «Кто хочет по мне идти, да отвержется себе и возьмет крест свой, и по Мне грядет».

          После окончания чина пострига все сестры и прихожане, бывшие в храме, подходили поздравить постриженную с принятием ангельского чина. По традиции спрашивали: «Что ти есть имя, сестра?» Монахиня отвечала: «Недостойная монахиня Нина».

          Все разошлись, лишь монахиня Нина осталась в храме, чтобы молиться, читая Псалтирь и монашеское правило. Ей предстояло пробыть в храме три дня, покидая его только на время трапезы.

          ***

          Вернувшись из монастыря, Аня долго не шла домой. Сначала обедала у Паши с Юлей, потом просто гуляла по Прямухино. Ей не верилось, что ее сестра Любка перестала существовать сегодня совсем. Как брат Андрей. Только он остался Андреем, есть его могилка, а от Любки, первой любви ее мужа, ее старшей сестры сегодня ничего не осталось. Как будто и не было ее вовсе.