Терпимость

Иосиф, который был слабой копией великого врага своей матери, Фридриха Прусского, обладал чудесным даром поступать правильно в неподходящий момент. В течение последних двухсот лет маленьких детей Австрии отправляли спать с угрозой, что протестанты доберутся до них, если они немедленно не лягут спать. Настаивать на том, чтобы те же самые младенцы впредь относились к своим соседям-протестантам (у которых, как они все знали, были рога и длинный черный хвост) как к своим нежно любимым братьям и сестрам, значило просить о невозможном. Тем не менее, бедный, честный, трудолюбивый, неуклюжий Иосиф, вечно окруженный ордой дядей, тетей и кузенов, которые получали огромные доходы, будучи епископами, кардиналами и диакониссами, заслуживает большой похвалы за эту внезапную вспышку мужества. Он был первым среди католических правителей, кто осмелился отстаивать терпимость как желательную и практическую возможность государственного управления.

И то, что он сделал три месяца спустя, было еще более поразительным. Второго февраля 1782 года от Рождества Христова он издал свой знаменитый указ о евреях и распространил свободу, которой тогда пользовались только протестанты и католики, на категорию людей, которые до сих пор считали себя счастливчиками, когда им разрешалось дышать одним воздухом со своими соседями-христианами.

Прямо здесь мы должны остановиться и позволить читателю поверить, что благая работа продолжалась бесконечно и что Австрия теперь стала Раем для тех, кто хотел следовать велениям своей совести.

Я бы хотел, чтобы это было правдой. Иосиф и несколько его министров могли внезапно подняться на высоту здравого смысла, но австрийский крестьянин, с незапамятных времен приученный считать еврея своим естественным врагом, а протестанта – бунтарем и ренегатом, никак не мог преодолеть тот старый и глубоко укоренившийся предрассудок, который велел ему относиться к людям подобного рода как к своим прирожденным врагам.

Спустя полтора столетия после обнародования этих замечательных Эдиктов о терпимости положение тех, кто не принадлежал к католической церкви, было столь же неблагоприятным, как и в шестнадцатом веке. Теоретически еврей и протестант могли надеяться стать премьер-министрами или быть назначенными главнокомандующими армией. А на практике было невозможно, чтобы они были приглашены на ужин императорским сапожником.

Вот вам и бумажные указы.

ГЛАВА XXIX. ТОМ ПЕЙН

ТАК или иначе, где-то есть стихотворение о том, что Бог движется таинственным образом, совершая свои чудеса.

Истинность этого утверждения наиболее очевидна для тех, кто изучал историю атлантического побережья.

В первой половине XVII века северная часть американского континента была заселена людьми, которые зашли так далеко в своей преданности идеалам Ветхого Завета, что ничего не подозревающий посетитель мог бы принять их за последователей Моисея, а не за последователей слов Христа. Отрезанные от остальной Европы очень широким, очень бурным и очень холодным океанским пространством, эти первопроходцы установили духовное царство террора, кульминацией которого стали вакханалии семьи Мазер по охоте на ведьм.

Теперь, на первый взгляд, кажется маловероятным, что этих двух преподобных джентльменов можно каким-либо образом считать ответственными за очень терпимые установки, которые мы находим с такой убедительной энергией изложенными в Конституции Соединенных Штатов и во многих документах, которые были написаны непосредственно перед началом военных действий между Англией и ее бывшими колониями. Тем не менее, это, несомненно, так, поскольку период репрессий семнадцатого века был настолько ужасным, что он должен был вызвать яростную реакцию в пользу более либеральной точки зрения.

Это не значит, что все колонисты вдруг послали за собранием сочинений Социниуса и перестали пугать маленьких детей рассказами о Содоме и Гоморре. Но их лидеры почти без исключения были представителями новой школы мысли, и с большим умением и тактом они внедрили свои собственные концепции терпимости в пергаментную платформу, на которой должно было быть возведено здание их новой и независимой нации.

Возможно, они не были бы столь успешными, если бы им пришлось иметь дело с одной объединенной страной. Но колонизация в северной части Америки всегда была сложным делом. Шведские лютеране исследовали часть этой территории. Французы прислали несколько своих гугенотов. Голландские арминиане занимали большую часть этой земли. В то время как почти все разновидности английских сект в то или иное время пытались основать свой собственный маленький Рай в дикой местности между Гудзоновым заливом и Мексиканским заливом.

Это способствовало разнообразию религиозного выражения и настолько хорошо сбалансировало различные конфессии, что в нескольких колониях людям, которые при обычных обстоятельствах постоянно хватали бы друг другу за глотки, была навязана грубая и примитивная форма взаимной терпимости.