Терпкий запах тиса (СИ)

Я поднажала и выяснила, что в тот же день, когда мы вернулись из лагеря, после разговора со мной, Котик позвонил ему и довольно грубо потребовал не лезть в наши с ним отношения.

«А ты не мог меня спросить — что я об этом думаю?» — поинтересовалась я.

«До сих пор не могу себе этого простить, — ответил Артем. — Но в пятнадцать лет на все смотришь иначе. А теперь уже слишком поздно, Лера».

В друзьях у Артема было несколько наших одноклассников. Я обшарила их страницы и таким извилистым путем вышла на Котика. На его странице фотография была еще противнее, чем та, которую мне показал Упадышев. Редкие записи, в основном перепосты и фотографии. Судя по нескольким последним, он был сейчас где-то в Германии. Я пролистала все записи за пять последних лет. Ни малейшего намека на личную жизнь — и на том спасибо.

Часы в нижнем углу экрана показывали половину первого. Вадим обычно ложился намного раньше. Я встала, прошла через холл, заглянула в гостиную. Он лежал на диване с открытым ноутом на животе и спал. Будить было жалко, хотя я и знала, чем чревата ночь на этом мебельном монстре.

Закрыв ноутбук, я отнесла его на стол, потом присела перед диваном на корточки. Погладила Вадима по щеке, коснулась бороды, которая потихоньку уже начала отрастать, осторожно поцеловала в лоб.

«Лерочка…» — пробормотал он и повернулся на бок, ко мне спиной.

Я встала, накрыла его пледом, выключила свет. На душе скребли кошки. Огромные черные кошки с длинными острыми когтями. А сама я чувствовала себя крысой, загнанной в угол. Нет, крысой, которая сама загнала себя в угол, а теперь ждет, что будет дальше. Пробегут враги мимо — или нападут. Но, скорее всего, нападут.

27

Прошла неделя, вторая. Ничего не происходило. Маринка не звонила — ни мне, ни девчонкам. Котик тоже никак не давал о себе знать. Первое время я каждый день, да что там, каждую минуту ждала какой-то гадости. Вечером, встречаясь с Вадимом, смотрела на него со страхом — а вдруг уже знает? Эта жизнь на пороховой бочке выматывала настолько, что иногда подмывало взять и рассказать ему обо всем — и будь что будет.

А потом я устала бояться и махнула рукой. Люди живут у подножья вулкана, строят дома, рожают детей. Хотя прекрасно знают, что он уже не раз извергался и в любой момент может проделать это снова. Но просто об этом не думают.

Перевалил за середину июль, мы отметили день рождения двойняшек. Решили, что в отпуск поедем в Испанию, как обычно — в конце августа. Купили в гостиную новый диван. Бурный секс едва ли не каждую ночь тоже вошел в привычное — для меня — русло. Постепенно все успокаивалось, и я, кажется, наконец смогла рассуждать здраво.

Больше всего во всей истории меня удивлял тот факт, что другая Лера не просто сдуру переспала разок с Женькой. Это я еще с натяжкой могла бы понять — с мужем разлад, кажется, что любовь прошла, жизнь катится в пропасть, а тут возможность закрыть старый гештальт. Но пять лет подряд? С Котиком? Такую-то мать, с Котиком?! Да что за мазохизм такой, прости господи?

Но потом до меня постепенно начало доходить. Те мои чувства к нему — ведь это была не столько первая влюбленность наивной девочки, сколько самая настоящая зависимость. Да, подростки бывают теми еще манипуляторами, а уж Котик в этом явно преуспел. Похоже, со мной он как раз прощупывал границы дозволенного, набирался опыта. Полтора года очень странной «дружбы», после которой я больше трех лет приходила в себя. И трудно сказать, сколько бы еще понадобилось времени, если бы не встреча с Вадимом. Наверно, было бы преувеличением сказать, что именно он изменил меня. Но кто знает, смогла бы я без него стать к тридцати пяти той Лерой, которой завидовали. Успешной, уверенной в своих силах и в своей привлекательности.

Эта Лера закрыла за собой дверь и старалась не вспоминать о старой истории. О том, что Маринка потом вытащила на свет божий. Как будто вытряхнула на всеобщее обозрение даже не грязное белье, а мусорное ведро. То, от чего я брезгливо избавилась. Но другой Лере этого сделать не удалось. Неужели из-за одного поцелуя в парке? Она так и не поняла, что это было очередное унижение? Видимо, нет. Видимо, этот эпизод, такой отвратительный для меня — взрослой, для девочки Леры остался в памяти чем-то романтичным, волнующим. А сами отношения с Котиком — прекрасной первой любовью, пусть и без взаимности.

Выходит, эти чувства много лет дремали у нее где-то глубоко, несмотря на годы счастливого брака. И когда этот самый брак дал трещину, случайная встреча стала толчком — они снова пошли в рост. И уж ей-то Котик наверняка не казался мерзким. И усы не напоминали зубную щетку. По правде, если подходить объективно и непредвзято, ничего такого ужасного в его внешности не было. Самый обыкновенный мужчина, даже где-то не без обаяния. Правда, развестись с Вадимом и выйти за него замуж она не рискнула. Или не предлагал?