Терра инкогнита

Церковно-религиозные течения, возникшие в результате раскола на Руси, стали называть старообрядничеством. Столкновения «никониан» и «староверов» принимали резкие формы. Различный социальный состав и территориальная разбросанность старообрядцев вызвало в их среде появление разных течений — толков. Во главе старообрядческих общин крестьян и посадских людей обычно стояли купцы. Главными обрядовыми требованиями староверов были — креститься двумя перстами, не пользоваться четырехконечным крестом, произносить и писать имя «Исус», а не «Иисус». Старообрядцы спорили с официальной церковью о регистрации браков, приемлемости молитвы за царя. Выдающийся российский историк Л. Н. Гумилев писал: «Стране предстоял троякий выбор: изоляционизм — путь Аввакума; создание теократической вселенско-православной империи — путь Никона, вхождение в «концерт» европейских держав — выбор Петра, с неизбежным подчинением церкви государству».

В 1670 году возникла серьезная опасность политическому режиму Московского царства — Степан Разин. Впервые восставшие не выдвигали экономических требований, не протестовали против местных административных злоупотреблений. Разинцы выступили против власти — «царь на все глядит изо рта бояр; они всем владеют; он все видит, да молчит; черт у него ум отнял».

Много людей с выжженной каленым железом на лбу буквой «б» — «бунтовщик» было сослано в низовья Волги в царствование второго Романова. Кроме недовольных властью ссыльных, на нижней Волге всегда было много беглого люда со всей страны. Кроме беглых посадских, крестьян, холопов в Поволжье жили татары, башкиры, мордва, чуваши. Им жилось туго — далеко от центральной власти помещики не церемонились с местным населением. Пограничные служилые люди, почти не получавшие разворовываемое жалованье, находились в плачевном положении. Поволжские помещики отправляли в московские приказы челобитные, которые никто не читал — о том, что они «обеднели, обнищали и стали наги и босы, лошадей купить не на что, вконец погибают и помирают голодной смертью». Бояре и дьяки, не проносившие деньги из казны мимо собственных всегда бездонных карманов, напрасно надеялись на верность этих служилых пограничников. XVII век собрал в Поволжье множество враждебных правительству людей, которым для мятежа был нужен только внешний возбуждающий толчок. Он пришел — с Дона.

С давних времен на Дону жили казаки жившие военной добычей и рыбными промыслами. Население пополнялось выходцами из Московского царства, купцами, промышленниками. На Дон бежало много крестьян, посадских, холопов. Казаки принимали всех и никогда никого не выдавали — все великие казацкие войска на Дону, Днепре, Волге и Яике были созданы беглецами.

Ко второй половине XVII века Тихий Дон переполнился множеством беглых, не стеснявшихся грабежа. Пришлые люди мешали налаженной казацкой жизни, ссорили казаков с московским правительством. Казацкое войско получало из Москвы денежное содержание, хлеб, оружие, свинец, порох. Привозного хлеба не хватало, и в 1667 году на Дону чуть не возник голод. Единственным выходом стал поход за военной добычей, в который бы ушла голытьба, не считавшаяся с установившимися на Дону традициями.

Черное море было блокировано турками. Разбойничьи шайки много лет грабили на Волге, совершая «походы за зипунами». Туда и отправился с Дона отряд казаков и голытьбы во главе с атаманом Степаном Разиным. Стенька разграбил несколько торговых караванов на Волге и совершил успешный грабительский поход в Персию, ограбив побережье Каспийского моря. В 1669 году казаки Разина с богатой добычей вернулись на Дон. Слава о подвигах и богатстве их атамана быстро разошлась вокруг и к Разину со всего царства повалила голытьба. Количество отрядов Стеньки росло по мере увеличения количества его добычи и грабежей. Физическая сила, энергия, ум, несокрушимая воля привлекали к атаману людей, стали источником его власти.

Персидские власти пожаловались на Разина в Москву и царские воеводы попытались разоружить разинцев и отобрать награбленное на Каспийском море — «отдайте дары, шаховы и купчинины товары и великие пожитки сполна, да и полоненных людей отдайте». Персам никто ничего отдавать не собирался, ответ послам шаха был поразителен: «Эти казаки — холопы великого государя, а не разбойники; уже вина им отдана. Что взяли они грабежом ясырь и имущество на войне, так это зачтено им в жалованье и до того нет никому дела».

На попытки воевод его унять Степан Разин не обратил никакого внимания, а на призывы отдать награбленное для обогащения царских холопов просто рассмеялся. Атаман понял, что власти его боятся, «чтобы он вновь шатости к воровству не учинил и не пристали бы к его воровству иные многие люди». Степан Разин заявил, что казаки — сила! Он ответил астраханскому воеводе князю Прозоровскому: