Terra Nipponica: Среда обитания и среда воображения

В трактате Хаяси Сихэй обращает на себя внимание следующее обстоятельство: рассуждая о мощи европейских судов, он призывает не столько к созданию собственного военно-морского флота, сколько к строительству оснащенных пушками береговых укреплений. Таким образом, он в значительной степени остается во власти представлений, что Япония является сухопутно-земледельческим государством и отдает море во власть других стран. Иными словами, «морскому государству» следует обороняться от моря. В другом своем труде – «Сангоку цуран» – Хаяси допускал теоретическую возможность проникновения японцев на Эдзо (Хоккайдо), в Корею, Рюкю, но сам он так далеко не путешествовал, и его сведения об этих землях почерпнуты из книг и частных бесед. Путешествия, которые произвели на него наибольшее впечатление, ограничивались Нагасаки, где он имел возможность скопировать множество карт, имевших европейское происхождение.

Предложения Хаяси Сихэй при всей их наивности и ограниченности кажутся сегодня вполне разумными. Однако это взгляд из сегодняшнего дня. В указе сёгуната отмечалось, что само допущение возможности проникновения иностранцев в Японию является вздорным и вредным, а потому Хаяси Сихэй приговаривается к домашнему аресту, а его сочинение подлежит изъятию и уничтожению. В вину ему вменялось также копирование «не соответствующих действительности» карт[392]. Образ Японии как страны недоступной в силу своего географического положения фактически являлся частью государственной идеологии, а искажение этого образа приравнивалось к крамоле и диссидентству. Сёгунат находился в плену своей идеологии (распространявшейся и на природу, и на географию, и на всю среду обитания), а потому и его последующая реакция на угрозы, исходившие с Запада, оказалась совершенно неадекватной и закончилась его свержением.

Показательно, что и другой ставший впоследствии знаменитым трактат «Синрон» («Новые предложения», 1825 г.), написанный самураем княжества Мито по имени Аидзава Сэйсисай (1782–1863), в котором допускалась возможность иноземного вторжения и содержались призывы к подготовке вооруженного отпора, длительное время распространялся в списках и без указания авторства. Князь Мито Наринобу, которому и был адресован трактат, не разрешил автору открытое распространение сочинения. Это и понятно: в духе конфуцианского дискурса размышления о существующих проблемах с неизбежностью предполагали неблагоприятное сравнение нынешней ситуации с благодатным золотым веком (т. е. сравнение ситуации «при сёгунах» и «при императорах»), а призывы к усилению боеготовности с такой же неизбежностью содержали критику существующего положения вещей и строя мыслей, при котором безграничная вера в божественность территории Японии парализующим образом воздействовала на волю политической элиты.

Аидзава полагал, что божественный предок японцев (имеется в виду первоимператор Дзимму) совершенно не случайно выбрал для проживания именно территорию Японии: «при основании срединной страны он исходил прежде всего из того, что облик этой земли обладает всем необходимым для развертывания здесь небесных дел». В предисловии к трактату во вполне привычном духе Аидзава характеризует благоприятное положение Японии, противопоставив ему западные страны. «Сообщаю свои скромные размышления. [Наша] божественная страна – это такое место, где восходит солнце, откуда исходит изначальная ки-энергия, где извечно наследники небесного солнца из поколения в поколение занимали императорский престол. [Япония] изначально занимает на Земле положение головы и служит образцом для десяти тысяч стран. Она воистину благосклонно освещает Вселенную, а культурность императора достигает любых пределов». Далее автор сообщает, что западные варвары, эти «подлые ноги», вознамерились попрать землю Японии. И это при том, что, согласно естественному порядку, Япония занимает «головное» положение. Хотя божественная страна «не отличается чрезмерной обширностью, ее предназначение – повелевать в любом уголке, поскольку в ней ни разу не случалось исправления имен [смены династии и революции]». Поскольку европейские страны – это ноги, то они и реализуют свою функцию движения и добираются до Японии. Что до окруженной со всех сторон морями Америки, то ее географическое («телесное») положение соответствует «спине» (или заду), а потому люди там «глупы» и не способны предпринять что-нибудь хорошее, что является следствием «природного естества». В другом месте своего трактата Аидзава еще более решительно подчеркивает, что Япония по своему природному положению является носительницей солнечного света и потому даже европейцы зовут ее «страной утра» (видимо, имеется в виду голландское обозначение Востока – morgenland), сами же европейцы проживают в стороне мрака. Японцы поэтому обладают всеми мыслимыми моральными достоинствами, а вот европейцы совокупляются с демонами и вознамерились уничтожить Японию, ее «солнечность» и небоугодную мораль[393].