Терракотовое пламя

Настя как услышала новости о Максиме, выскочила из-за стола и уже хотела бежать в прихожую за оружием и берцами, но опять трескуче закашлялась и опустилась на стул.

– Куда вы?! – воскликнул отец. – Во-первых, нечего и думать, что я отпущу вас в таком состоянии. Вот подлечитесь – милости прошу. А во-вторых, надо сначала уточнить, где сейчас находится ваш Максим, а потом уже действовать. Насколько мне известно, профессор Машкова хотела отправить мальчика с очередным конвоем на Большую землю. Может, она успела это сделать до выброса и вам надо идти не к «Яхонту», а к «Дитяткам» или другому пропускному пункту, где, возможно, находится на карантине ваш мальчик.

– Хорошо, вы меня убедили, – кивнула Настя. – Свяжитесь с вашим профессором и уточните, где мой малыш.

– Не могу, – развёл руками отец. – После каждого выброса на «Яхонте» происходит серьёзный сбой в оборудовании. Пока они не устранят неполадки, связи с ними не будет.

– И как долго нам ждать? – прогудел Байкер, с тревогой глядя на Настю. Та осунулась и побледнела – то ли из-за недавнего приступа кашля, то ли из-за появившейся и так быстро исчезнувшей надежды.

– Не знаю. Обычно на это уходят сутки, реже двое, хотя в последний раз я три дня не мог с ними связаться. В любом случае надо подождать до утра, хотя бы кашель пройдёт. Это я вам обещаю. После парилки и лечебной мази, что я вам дам перед сном, вы снова будете здоровы. И постарайтесь больше не спать на холодном полу, а то в другой раз доктора под рукой может не оказаться.

Настя легко хлопнула по столу ладошкой.

– Так и быть, я подожду до утра, но завтра всё равно уйду, даже если вы не сможете установить связь с «Яхонтом». Поймите меня правильно, Лекарь, я не могу сидеть и ждать, когда мой сын нуждается в материнской защите и заботе.

– Договорились, – кивнул отец и улыбнулся: – Признаться, я на другой ответ и не рассчитывал.

В сенях хлопнула дверь, послышались тяжёлые шаги, потом певуче заскрипела лестница. Чуть позже дверь в дом отворилась, босые ноги простучали по половицам, и на пороге комнаты появился Мугабе.

– Баня готова, хозяин.

– Спасибо, Мугабе, – поблагодарил отец зомби-слугу и повернулся к девушкам: – Ну, дамы, вы готовы? На тебя вся надежда, Арина, не дай Настиной хвори ни малейшего шанса. Хоть ты и выросла в Америке, а париться любишь по-нашему. Гены, что и говорить.

Глава 14 Плюс один

Когда прекрасная половина нашей компании ушла в баню, отец отпустил Мугабе и разлил клюковку по стаканам. Байкер в это же время плеснул себе водки в кружку.

– Давай сначала выпьем, сынок, а потом я расскажу всё, что знаю о маячке, и кое-что ещё. Видит Зона, я давно хотел открыть тебе правду о твоём происхождении, но как-то подходящего случая не было.

Такое вступление обещало мало хорошего. Я напрягся, ожидая услышать что угодно, но только не это. Рассказ отца о том, что меня, совсем ещё маленького карапуза, охотники на мутантов нашли в логове сушильщиков и принесли ему для изучения, прозвучал как гром среди ясного неба. Перед глазами всё поплыло, сердце гулко заколотилось в груди, уши будто заткнули ватой. Я не слышал и половины из того, что потом говорил мне отец, вернее, опекун, воспитатель. Ведь я, получается, круглый сирота без роду и племени, который сначала каким-то неведомым образом попал к мутантам (и почему они меня сразу не съели; выращивали как скотину на убой, чтобы крови больше было, что ли?), а потом уже оказался на попечении Болотного Лекаря.

Теперь стало понятно, почему он всегда уходил от моих вопросов о матери. Он просто не знал, что мне сказать, а врать не хотел.

«Да уж, выдался денёк, ничего не скажешь, – подумал я. – От таких новостей можно и умом тронуться. Хотя о чём это я? Что, собственно, такого произошло? Тот факт, что мы с Лекарем не кровные родственники, не делает его плохим отцом. Наоборот, он вложил душу в чужого ребёнка, потратил на него своё время и нервы, воспитал приёмыша, как родного. В конце концов, настоящий отец не тот, кто тебя зачал и бросил, а тот, кто поставил на ноги, научил всему, что знает и умеет сам, и готов подставить крепкое плечо в трудную минуту, как сейчас, например».

– Прости меня, Купрум, за то, что я столько лет скрывал от тебя правду. Мне надо было рассказать всё ещё в тот день, когда я нашёл маячок в твоей руке.

– Да ладно тебе… пап. Главное, сказал, а когда ты это сделал – неважно. Я вообще считаю, лучше замять эту тему и больше никогда не говорить об этом. Для меня ты отец, и этим всё сказано.

– Спасибо, сын! – В глазах Лекаря предательски сверкнули слёзы. Он встал со стула, наклонился ко мне и сжал в крепких объятьях, похлопывая ладонью по спине. – Ты не представляешь, как для меня это важно, – сказал он дрогнувшим голосом и шмыгнул носом. – Это надо отметить!

Он набулькал клюковки из графина в наши стаканы по самую риску, посмотрел на Байкера.

– Так вы, говорите, трижды промывали ягоды, да? – спросил тот. Отец кивнул. – Ну ладно, поверю на слово, а то водка как-то не очень хорошо пошла. Только вот у меня стакан…