Терракотовые сестры

Холодный зеленый свет потек от рукояти меча к лезвию. Покалывание в ладонях ощутила Мэй. Клинок звал ее. Колесо судеб ускорило свой недобрый бег. Его страшные спицы превратились в сияющие металлом серпы и косы. И очень отчетливо Мэй осознала, что в принципе может и не делать ничего. Впереди у нее целая вечность, и когда-либо найдется способ покинуть маленький остров блаженства. И цепь перерождений не так уж плоха, раз однажды все же родишься заново. И усилий прилагать особенно не надо. И покой сопровождает тебя, если не пускать высокие материи в себя.

Но что есть силы оттолкнулась женщина от маленького островка безопасности и прыгнула вверх, взметнув руки. Прохладная каменная рукоять легла в ладонь. Мэй ухватилась за нее и качнулась вперед, как маятник, изменив направление полета. Ее единственной целью теперь стало – приземлиться не на лезвия.

Но извлечь меч, висящий в воздухе, оказалось слишком легко, и вместо длинного прыжка к гранитной стене-лестнице у Мэй получилось крутое пике. Зажав каменное оружие в ладонях, она рухнула прямо в центр страшного колеса. Изумленный широко распахнутый глаз раскрылся под ней, как колодец.

Мэй приземлилась во внутреннем дворе небольшого дворца. Узкие полотнища флагов, безвольно свисавшие доселе, взметнулись вверх, когда ее ноги коснулись земли. Твердой, вымощенной тесаным камнем, реальной земли. И меч тоже вполне реально дернул руку вниз, показывая свой вес. Не обычный легкий цзянь, а его благородный предок из драгоценного камня, весомого, как истинное имя, казалось, сам держался за ладонь Мэй.

А в нее уже уперлись четыре острия – боевые пики охранников. Мэй успела увидеть и вжавшуюся в стену фигуру седого правителя в желтых одеждах. Двое из стражи прикрыли хозяина собой. Чуть дальше замерли, прикрывшись широкими рукавами одежд, несколько женщин. Самым благоразумным было в такой ситуации не делать резких движений.

Первым заговорил один из телохранителей:

– Кто ты, как попала сюда и зачем? Отвечай!

«Разумеется, не каждый день им во двор падают вооруженные женщины», – подумала Мэй. Что отвечать, она, по правде, и сама не знала.

– Мэй, господин. Меня зовут Мэй, и я держу в руках нефритовый меч справедливости. Он привел меня в ваш дворец. – Всегда удобно не оставаться крайней, осторожность не помешает.

– Как смеешь ты подозревать мандарина земель хуася в несправедливости?! – вскипел, как и положено придворному, заговоривший. – Смерть дерзкой!

И взмах руки уже должен был оборвать жизнь странной женщины в лохмотьях, но она с удивительной ловкостью подсела под круговой удар алебардами и молниеносно нанесла несколько ударов по ногам охранников. Тяжелый каменный меч ударял по голеням солдат, пробивая их нехитрые щитки-обмотки. В низкой стойке мастера Мэй сделала выпад – и вот уже с перебитой костью лежит один. Уклонение, удар плашмя – хрустнули связки другого, и тут же с разворота женщина ударила третьего, находящегося за спиной. Он неловко ткнул непомерно резвую нищенку в спину, она в ответ, не глядя, как в танце, развернулась и плоской частью клинка отклонила древко, рубанув руку держащего. Четвертый воин сам бросил алебарду и тут же получил в лоб рукоятью меча – за трусость.

Схватка длилась не дольше десяти секунд, но наблюдателям показалось, что женщина сама удивлена легкости, с какой пали обученные воины. Знали бы они, чему Мэй действительно удивилась! Меч рубил сам, он, не хозяйка, а оружие вело рукой в бою. Когда четвертая пика со звоном упала на мощеный двор, Мэй решилась признать, что меч ведет ее в битве.

– Лучники! – крикнул мандарин скрипучим тонким голосом и пустился бежать по галерее.

С крыш на Мэй обрушился ливень стрел. Буквально туча. Своей массой они закрыли солнце, и в тени стоять стало прохладно. И вот тогда она поняла, как хорошо, что от нее не зависит мастерство боя. «Бежать!» – приняла она единственно правильное решение.

А каменный меч, ставший невесомым, легким, завращался с невероятной скоростью. Он практически исчез, став скорее молнией, серебристыми лопастями, чем привычным оружием. Мэй же, ведомая им, бежала и делала невероятные прыжки, продвигаясь за убегающим правителем, пока меч перерубал одним взмахом десятки летящих стрел. За спиной женщины оставался коридор, где подобно ковру между стенами лежали сломанные стрелы между не попавшими в резвую цель.

Когда же Мэй влетела в здание, за ее спиной захлопнулись тяжелые двери, и полная темнота охватила воительницу. Она резко отскочила в сторону, чтобы сбить с толку возможных стрелков. И точно, холодная сталь кунаи отрезала локон черных волос. Голос из тьмы, старчески скрипучий, воззвал:

– Зачем ты пришла?

Он шел сразу со всех сторон, и невозможно было определить, куда двигаться.

– Нельзя изменить то, что сделано, глупая женщина, – опять разнеслось под темными сводами. – Власть имеющий стоит выше толпы и вынужден принимать жестокие решения.

«Это ловушка! – поняла Мэй. – Отзовись я – и стану легкой мишенью! Он специально вызывает меня на разговор».