Террариум черепах (СИ)

Невкусно. Я морщусь и кладу «бе-зе» обратно.

- Мам, ей не нравится, - говорит Белла. Потом

понижает голос и добавляет: - Плебейские у тебя

замашки.

Я не знаю, что значит «пли-бейские». Папа никогда

не говорил мне такого слова. Я смотрю на Беллу. Она

красивая. Но я её не люблю. Мамочка любит её больше

меня.

Я беру свою куклу и убегаю в комнату. Мы с

Беллой живём в одной комнате. Но у Беллы больше

места. Это нечестно. Я ставлю свою куколку на свою

кровать и ложусь рядышком. Поглаживаю её белые

волосы.

Просыпаюсь в шесть утра. Надо же, с чего бы

меня стали посещать воспоминания во снах? Из-за того,

что Белла вчера сказала? Кстати, куклу она тогда

выкинула в помойку во дворе. Я долго плакала,

искала. А потом Белла сказала, что выкинула её к

чертям собачьим. И рассмеялась. А я снова заплакала.

Мама её тогда даже не наругала. Вокруг одни предатели.

Встаю с постели и подхожу к зеркалу. Под моими

мешками под глазами появились мешки под мешками.

Красавица. Я быстро чищу зубы, убираю волосы в хвост,

надеваю первую попавшуюся юбку, так как джинсы

выбросила ещё вчера, натягиваю свитер, беру сумку, тихо

пробираюсь в коридор, чтобы никого не разбудить, обуваю

кеды, так как ботинки выбросила ещё вчера, и осеннюю

куртку, так как зимнюю выбросила ещё вчера. Полседьмого

утра. Я сбегаю из дома. Как трусливая дура.

У нас новый учитель биологии. Кирилл Алексеевич

Грачёв, двадцать семь лет, рост примерно метра два,

волосы тёмные, глаза светлые. Симпатичный. Смог поразить

всех на первом же уроке.

Мы тогда зашли в класс перед уроком и увидели

картину маслом: биолог сидит на стуле, положив ноги

на учительский стол, читает какую-то книгу и курит

в форточку. Ладно, мы тогда не особо-то и удивились,

к таким учителям нам не привыкать. Чего стоит одна

Арина Викторовна. Расселись по местам, загалдели, перемена

же. Биолог даже внимания не обратил. Прозвенел звонок.

У новоиспечённого учителя никаких эмоций. Спокойно

докурил, захлопнул книгу, убрал ноги со стола. Что-то

быстро настрочил на доске своим красивым почерком и

громогласно произнёс:

- Золотое правило: звенит звонок - все затыкаются.

Все заткнулись. Только Нине Игоревой хоть бы хны:

- Ну вы же не заткнулись.

Дура. Ду-ра.

- Как фамилия? - пробасил Биолог.

- Игорева. Нина.

- Послушай меня, Игорева Нина. Я встал сегодня в

семь утра, несмотря на жуткий опохмел, пришёл в эту

чёртову школу, полную деградирующих детей вроде тебя,

потому как восемь лет назад по глупости своей пошёл

учиться на биофак. И всё только для того, чтобы

хозяйка моей съёмной квартиры не выгнала меня на

улицу. И тут появляешься ты в своих шмотках из

секонд-хенда, шлюховатым макияжем и шутками на уровне

приматов. Только за одно это я имею право проклянуть

свою чёртову жизнь, или хотя бы вышвырнуть тебя

на хрен из этого кабинета и запретить посещать мои

уроки. Что было по биологии?

- «Пять».

- Будет «три». Кивни, если поняла.

Нина кивнула.

- Девочки, по-моему, я влюбилась, - прошептала Ирка

с задней парты.

Более никто выказывать норов на уроках биологии и

химии не решался.

Девяносто три

Шесть. Мне было шесть лет, когда Белла впервые

появилась в нашем доме. Я тогда спокойно играла с

воображаемым другом (да, у меня был воображаемый друг,

сейчас я даже имени его не вспомню), когда из гостиной

меня позвала мама. Я попросила воображаемого друга

подождать меня, а сама направилась в гостиную.

Серьёзно вам говорю, Белла зашла с таким лицом,

будто все здесь присутствующие должны ей денег. Одета

она была дорого. Странно, даже шестилетняя я это

заметила. Волосы её, длинные, волнистые, тёмно-рыжие

струились по плечам и ярко переливались золотистым

цветом. Я тогда сразу спряталась за мамину ногу и

только выглядывала из-за неё. Привычка у меня была

такая: чуть что - за маму прятаться. Но мама пошла

обнимать Изабеллу, из-за чего я лишилась защиты и

сразу побежала прятаться за папу, который ласково

погладил меня по голове.

Удивительно. Вроде родные сёстры, а впервые

встретились только сейчас.

Я невзлюбила Изабеллу. Но не так, чтобы с первого

взгляда, нет. Всё дело в том, что я очень любила

своего папу. Очень. А вот Белла его терпеть не могла.

И всячески отравляла ему жизнь. Вот только я этого

вовсе не замечала. Я только чувствовала своим детским

нутром, что она к нему плохо относится. Именно это

отвратило меня от неё. Изабелла тоже не питала ко мне

тёплых чувств, Боже упаси.

У Изабеллы было очень много вещей. Их перевозили

на грузовиках несколько дней. Одежда, обувь, косметика,