Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

Итак, новость стала публичной. Но правда заключалась в том, что мы сами еще толком не понимали, как на нее реагировать. Мы буквально сидели в кабинете и гуглили «Альцгеймер» и «ЗКА». Вот так примитивно – играли в доктора Гугла, надеясь, что если долго искать, то найдется кто-нибудь, кто скажет, будто люди с Альцгеймером доживают здоровыми и счастливыми до 110 лет. Так вышло, что наши первые поиски привели к Джереми Хьюзу, директору Общества Альцгеймера. Но Джереми не успел ответить нам в сроки, поставленные терпением Терри⁸. Зато Ребекка Вуд из Фонда исследований болезни Альцгеймера взяла трубку сразу, и поэтому именно Фонд исследований болезни Альцгеймера, а не Общество Альцгеймера получил намеренно публичный и сенсационный взнос Терри в 1 миллион долларов, объявленный на ежегодной конференции фонда в Бристоле в марте 2008 года⁹.

И это «Исследования Альцгеймера» направили Терри к профессору Рою Джонсу из Центра RICE – благотворительного фонда в Бате. Рой много работал с пациентами с деменцией и основал одну из первых в Британии клиник, специализирующихся на расстройствах памяти, и он согласился принять Терри как пациента. На первой встрече в апреле 2008 года Рой задавал вопросы и проводил тесты, чтобы определить, насколько прогрессировала болезнь. Один его вопрос был о том, как Терри справляется в супермаркете. Мы с Терри переглянулись. Неожиданно! Прямо как вопрос «Сколько стоит пинта молока?», призванный подловить оторвавшихся от жизни знаменитостей.

Тогда вступил я:

– Пожалуй, супермаркеты уже очень-очень давно не играют большой роли в жизни Терри…

Но хоть мы и обошли этот момент, тесты все же добрались до сути. В ответ на просьбу назвать как можно больше слов в конкретных категориях – животные, страны – Терри с удовольствием тараторил так быстро и бегло, что врач, доктор Клаудия Метцлер-Бэддели, не успевала записывать. Но когда его попросили повторить простые карандашные рисунки – два пересекающихся пятиугольника, спираль с тремя петлями, примитивный домик – и расставить цифры на циферблате, он забуксовал. Рой привел мне аналогию с разбитым зеркалом: если я хочу понять, как Терри теперь начинает видеть мир, то должен представить, будто смотрю в разбитое зеркало, причем в одних его осколках отражение перевернуто, в других оно яркое и цветное, в третьих – черно-белое, а в каких-то его и вовсе нет. Для больного попытка разобраться, что он видит, – это попытка понять, в какой осколок смотреть.

Рой выписал «Арицепт». Он не мог остановить ЗКА, но мог смягчить и даже замедлить течение болезни. Но Терри пришлось платить за лекарство 120 фунтов в месяц. Оказывается, он не мог получать его по страховке Национального здравоохранения, потому что был еще слишком «молод» для Альцгеймера. Этот пример бюрократической гениальности доводил Терри до белого каления. «Проще купить крэк у грязного барыги за автовокзалом, чем мне – получить “Арицепт”», – бушевал он.

Особым искусством было находить в этой ситуации поводы для гордости. «Ваш мозг ухудшится до стандартных уровней только через несколько лет», – сказал ему один специалист. Терри понравилась формулировка. Доставила такое же удовольствие, как то, что у него «роллс-ройсовская версия» болезни – «золотой стандарт Альцгеймера», как он выражался. Профессор Джонс подобных высказываний не одобрял, но Терри было не остановить – не мог же он упустить такую возможность. Он ездил в RICE каждые полгода в течение шести лет и, как ни странно, начал ценить эти поездки в Бат. Они придавали чувство структуры, чувство – хоть и мимолетное – контроля. Сперва его осматривал Рой Джонс со своей командой, а потом он гулял по городу и заходил в «Топпинг энд Кампани» – возможно, его любимый книжный в мире: с дубовыми полами, высоченными самодельными шкафами и книгами в фирменных пластиковых обложках.

Предложения помочь сыпались на нас не только из мира официальной медицины. Многие советовали диеты, гомеопатию и зелья из куркумы с апельсиновым соком. Очень многие предложения, пусть по большей части анекдотичные, явно делались из доброты и лучших побуждений. Но частенько встречались и просьбы о деньгах – под предлогом того, что Терри может войти в историю, вложившись в дальнейшие исследования и поспособствовав изобретению лекарства от болезни. Из-за всего этого в первые несколько месяцев нам иногда казалось, что мы тонем в волшебных бальзамах. Однажды по почте пришла таблетка. Огромная – размером с кубик «Лего». В приложенном к ней письме говорилось, если коротко, «СЪЕШЬ МЕНЯ», но еще объяснялось, что, пройдя через пищевод, она переставит его ионы, значительно улучшит состояние и не повлияет на остальной организм. А, и 25 тысяч фунтов не помешают… Наше строгое правило не есть присланную еду тут же распространилось и на таблетки размером с «Лего».