Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

Когда Чарли с командой собрались и ушли в последний раз, в Часовне воцарилась тишина. Они были хорошей компанией в те тяжелые первые месяцы, когда Терри только свыкался с болезнью и пытался понять, что она для него значит, а я пытался осмыслить новую реальность. И получившиеся фильмы помогут ему определить свою роль. Терри стал в шутку называть себя «Мистер Альцгеймер», но все же знал, что это важная работа и что теперь это его работа. Когда в феврале 2009 года фильмы вышли на экраны, они существенно повысили заметность Терри – так, как может только телевидение. Я сам тому свидетель: буквально в одночасье Терри перескочил через несколько ступенек на лестнице славы, взлетев до уровня «бибикают проезжающие мимо фургоны в Солсбери». А повышение заметности Терри сейчас означало повышение заметности болезни Альцгеймера.

Его реакция? «Хорошо».

* * *

Если бы не медицинские осложнения, 2008‐й стал бы для Терри годом праздников. Да он и стал. В октябре они с Лин отметили сороковую годовщину свадьбы. Их подарок самим себе – каменный мост через речку Эббл на территории особняка и большой ужин с Рианной и несколькими гостями в «Каслмэне», где, естественно, не обошлось без медового мороженого. А перед этим, весной, прошел масштабный праздник на 60‐летие Терри – в большом шатре на поле рядом с особняком. Собрались друзья, родственники и соседи. Были там Дэйв и Джилл Басби, Стол Восьмерых из CEGB с парами². Не подкачала и живая музыка: Рианна пригласила выступить Steeleye Span. «Нечасто увидишь фолк-группу с Усамой бен Ладеном на барабанах», – отметил тронутый и явно перебравший Терри в благодарственной речи. Лиам Геноки – а это был он – не обиделся.

А потом, осенью, Терри отпраздновал выход «Народа» на презентации в Королевском обществе в Лондоне. Это был его первый роман не о Плоском мире со времен «Джонни и бомбы» 1996 года, и думал он о нем уже давно. Терри всегда увлекала история о том, как после извержения вулкана Кракатау в 1883 году приливная волна занесла пароход на две мили вглубь суши. Он представлял, как ошарашенные моряки обнаруживают, что их корабль сел на мель в море деревьев, и гадают, не с ума ли они сошли. Это вдохновило его поиграть со знаменитым старым английским гимном и добавить к нему новую строчку: «Тем, кто в опасности на суше»[80]. А уже отсюда родилась история Мау – мальчика-островитянина, мир которого сокрушила волна и который ярится на богов за то, что их не существует. Писать Терри начал еще в 2003 году, но отложил роман, когда в День подарков 2004 года на Суматру в Индийском океане обрушилось настоящее цунами. Он смог продолжить только в 2007‐м.

«Эта книга – из самой глубины его души, – говорит Филиппа Дикинсон. – Для него это был эмоциональный проект, совсем непохожий на все, что он делал прежде». Уже один подход к обложке воплощает его особое отношение к «Народу». В Великобритании отдел маркетинга хотел сделать юмористическую обложку в стиле других книг Терри, но он им не позволил: «Ни за что. Это не юмористический роман. Это не такая книга». Господи боже, твердил он, да роман начинается с того, что мальчик погребает в море тела всех, кого он знал. Обложка предстала перед его мысленным взором почти одновременно с сюжетом – одинокий мальчик на тропическом пляже смотрит на огромную восходящую луну, – и после недолгих пререканий именно ее и нарисовал Джонни Даддл.

Да, теперь Терри каждую книгу писал как последнюю. И все же это упрощение – объяснять одним лишь диагнозом ту страсть, с которой он завершал «Народ», и те чувства, которые он испытывал, когда она вышла. Первый черновик был закончен еще до поездки в больницу Адденбрука в декабре 2007 года, а структура романа сформировалась еще до того, как Терри понял, что болен. Скорее, он искренне верил, что «Народ» наконец станет тем великим и определяющим карьеру романом для читателей младшего возраста, который он хотел написать всегда – еще с тех пор, как начал работать над «Людьми Ковра». История возникла в его голове настолько таинственно завершенной и перетекла на страницы так быстро, что, по его словам, он не писал, а «транслировал». Он говорил, что она его «поглощает», что он ею «одержим». В благодарственной речи, написанной для церемонии вручения американской книжной премии Boston Globe-Horn в области художественной литературы и поэзии, Терри сказал: «Я верю, что «Народ» – лучшее, что я написал или напишу». Он посвятил ее Лин.

Вдобавок к Boston Globe-Horn книга принесла ему премию Los Angeles Times за литературу для подростков, премию Brit Writer и номинацию на Медаль Карнеги 2010 года³. Еще ее адаптировали для постановки в Национальном театре в Лондоне – такое одобрение поначалу принесло Терри огромное удовлетворение, хотя, увы, сама постановка обрадовала его намного меньше, о чем он не постеснялся сказать.