Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

После всех формальностей Терри позировал для прессы с пловчихой-паралимпийкой Элли Симмондс, получавшей в тот день орден Британской империи. Затем его с Лин, Айлин и Рианной отвезли в клуб «Атенеум» на Пэлл-Мэлл, где состоящий в нем Колин Смайт зарезервировал отдельную комнату для обеда. Среди семнадцати гостей были я и моя партнерша Сандра, бизнес-партнер Колина Лесли Хэйуорд, верные творческие консультанты Терри доктор Джек Коэн и доктор Жаклин Симпсон, а также писательница Антония Сьюзен Байетт, которая всегда заступалась за Терри: ее преданность и высокая оценка перед лицом презрения интеллектуалов невероятно много для него значили. Еще приглашали сэра Дэвида Джейсона – он прийти не смог, но прислал, как один рыцарь другому, стихи, которые Колин торжественно продекламировал перед собравшимися:

ОДА СЭРУ ТЕРРИ ПРАТЧЕТТУ ОТ СЭРА ДЭВИДА ДЖЕЙСОНА

  Дэвид вам пишет, но есть одно но:
  Он же – волшебник, и эльф заодно;
  Пишет вам Ринсвинд, что чары творил,
  А может быть, Альберт, что Смерти служил.
  Эти характеры столь хороши,
Столько в них жизни и столько души,
  Что только Пратчетт мог их написать.
Он – словно поезд: нельзя опоздать,
  Чтобы попасть в удивительный мир,
  Где к магам скелеты приходят на пир.
  И королева там точно была

—  Вот почему она меч подняла,
  Чтоб рыцарь шуток и феерий
Отныне звался сэром Терри[81].  Сэрьезного сэрства нам обоим[82].

Терри взял слово, чтобы нас поблагодарить, но его тут же захлестнули эмоции. Терри Пратчетт – и вдруг лишился дара речи. Редкое зрелище.

Итак, теперь он и правда был сэр Теренс Пратчетт – какой же невероятной показалась бы эта перспектива его учителям в те времена, когда он залезал на парты в начальной школе; но все-таки это случилось, воплотив самые невероятные из амбициозных мечтаний Айлин Пратчетт. Он получил собственный герб – книги и кукушечья иглоногая сова на шлеме[83], – а также латинский девиз: «Noli timere messorem» – или, как это звучит в оригинале от Blue Oyster Cult, «Не бойся жнеца» (Don’t Fear the Reaper). А вот чего у него еще не было, так это меча. Практически первой реакцией Терри, когда Колин сообщил новости, был вопрос: «Мне теперь можно носить меч?» Тот ответил, что сомневается. «Терри решил, что это как-то неправильно», – говорит Колин.

Но Терри мог хотя бы выковать меч, несмотря на жалкие ханжеские правила насчет его ношения на людях. Причем выковать по старинке. Внимательное чтение последних рецензий в журнале «Какой меч выбрать?» и поход с кредиткой в магазин мечей – это не для него. Напротив, он увидел возможность превзойти все свои прежние ремесленные начинания – создать меч с нуля. И он эту возможность не упустил.

Для помощи с плавкой Терри привлек местного кузнеца Джейка Кина. Его первые слова при встрече с Джейком:

– Мне известно из надежного источника, что ты полный безумец. Это правда?

– Конечно, – ответил Джейк.

– Хорошо, – сказал Терри. – Люблю безумцев.

Вместе они собрали железную руду на известном Джейку поле рядом с Тисбери – целых 60 килограммов. Построили на территории особняка печь, собрав с полей сено и овечий помет и смешав их с глиной, нарытой в котловане возле моего дома, очень удачно в этот исторический момент прираставшего двухэтажной пристройкой. Они обожгли руду на костре, добавив осколки Сихотэ-Алинского метеорита в качестве «громового железа», по народным преданиям, полного магической силы⁶. Затем раздробили руду и расплавили в печи – разожженной, разумеется, трением, а не какими-то там магазинными спичками, – и получили две железных заготовки, из которых выковали на наковальне два слитка – или, в случае менее умелого Терри, что-то вроде металлического «Тоблерона». Их отнесли Гектору Коулу, кузнецу и специалисту по мечам, чтобы тот сделал вожделенное церемониальное оружие. Вместе с Гектором у его печи в Мальборо Терри участвовал в ковке клинка. Когда Гектор наконец показал готовый меч, уже с рукояткой, Терри был заметно тронут и с трепетом рассматривал его на свету. Человеку, всю жизнь посвятившему работе с неосязаемым, создание чего-то настолько материального – причем дедовским способом – принесло неизмеримое удовольствие.

Знал ли Терри, как тяжело трудился Колин Смайт, чтобы отстоять его кандидатуру в рыцари? Конечно же знал. Ожидал ли Колин благодарности в трогательный миг единства автора и его давнего агента? Очевидно, нет. Колин, наверное, как никто другой, понимал, что это просто не в стиле Терри.