Терри Пратчетт. Жизнь со сносками. Официальная биография

И будто этого мало, задание в любой момент могло стать ловушкой. «Действующему Дядюшке Джиму приходилось смотреть в оба, – писал Терри, – потому что каждый остряк в округе изо всех сил старался протащить в газету какую-нибудь пошлятину под видом детского имени. Засранцы. Как бы выразиться помягче? Ну, если вас правда звали Р. Ситч[38], приношу извинения за то, что не известил Бакингемшир о вашем дне рождения, потому что хотя бы это я не пропустил»⁷.

Итак, новенький мальчик на побегушках, не имевший права голоса, облачился в не слишком величественную мантию Дядюшки Джима. Но со временем он перестал жаловаться. Оказалось, мантия Дядюшки Джима ему очень даже к лицу.

Можно без преувеличения сказать, что Терри Пратчетт совершил революцию в «Детском кружке». Еще никто в истории Bucks Free Press не дядеджимил так, как Терри. В сравнении с тем, что выходило здесь раньше, его первые недели можно было назвать цунами креативности. Сразу пришел конец кролику Бу-Бу и Питеру Пайперу: в смену Терри бакингемширские дети о них больше не слышали. Вместо этого они увлеченно следили за тем, как профессор Прыщ строит ракету для полета на Марс, не забывая повесить занавески на иллюминаторы и большой медный молоток на дверь. Или присоединялись к армии захватчиков из Тропнесианской империи на Грошовых островах, которые после римлян неудачно вторглись на Британские острова под предводительством генерала Мерзавица. («Так оно в истории и бывало, – услужливо пояснял рассказчик. – Видишь пустое место – захвати; и чужие корабли выстраивались в очередь в Ла-Манше ради старого доброго покорения»). Или наблюдали, как отряд гномов отправляется через коварные моря на сделанной из каштана подлодке с двигателем-резинкой. Или становились свидетелями того, как Гамельнский крысолов прибывает в городок Блэкбери посреди забастовки дворников и уводит прочь городскую управу – «кроме мистера Пателя, который спрятался под водой у берега реки и дышал через тростинку, что не так просто, как пишут в книжках».

Еще читатели увидели, как Уэльс превращается в британский Дикий Запад – богатый, безумный и опасный, только не из-за золотой, а из-за угольной лихорадки; познакомились и пустились в странствия с Бедивером, «самым красивым из всех пастухов, и его псом Сбрендивером, лучшей овчаркой во всем Уэльсе».

По этим экзерсисам – пусть коротким и, несомненно, по-юношески сыроватым – видно, как отлаженно уже в те годы работала классическая пратчеттовская машинерия. Уже в семнадцать Терри открыл, что можно перенимать традиционные пыльные приемы и оживлять их, с ходу переворачивая, а затем в лобовую сталкивая фантастическую завязку с современностью во всей ее языковой красе. История могла начинаться: «Давным-давно (так начинаются все сказки) жил-был юный принц…»[39] А вскоре птичка на дереве доверительно сообщала юному принцу, что есть «принцесса Селена, и если ты хочешь на ней жениться, то придется поухаживать: шоколад, цветы и всякое такое». Начинающий журналист уже осваивал мастерство пародийной героики, лукаво ослаблял гайки традиционного повествования, чтобы посмотреть, не выйдет ли из этого чего-нибудь смешного.

С точки зрения Терри, дежурство в «Детском кружке» открывало еще одну удобную возможность: туда без труда встраивались отрывки из еще незаконченного труда, с которым он возился дома. Это была история для читателей младшего возраста, основанная на идее, которая родилась, по-видимому, из случайной фразы, оброненной в гостиной у матери Дэйва Басби.

Друг Терри к этому времени сменил «Ламбретту» на «Ровер 2000» с кожаным салоном, купленный на небольшое наследство, «которое стоило бы использовать с умом, чтобы подольше не работать и сосредоточиться на литературе, – признается Дэйв, – но соблазн оказался слишком велик». А значит, теперь вместо посиделок в доме 25 по Аппер-Райдинг по субботам Дэйв мог иногда возить Терри в Уокингем.

Во время одного такого визита Дэйв, чтобы что-то подчеркнуть в ходе особенно горячего спора, топнул по узорчатому ковру «Аксминстер» в гостиной.

– Осторожно, – сказал Терри. – А то людей ковра напугаешь.

Кого? Людей ковра, разумеется, – микроскопические семьи, обитающие между ниток, среди крошек, пылинок и мусора, под вечной угрозой катастрофических ударов из неведомых просторов над головой. По крайней мере, так оказалось, когда Терри начал разворачивать эту идею на бумаге. Может, однажды из нее получится книга, ну а пока что она сослужит службу в рубрике «Детский кружок». И первый визит Терри в этот мир касался катастрофы, которую обрушил на крошечное племя небрежно сброшенный сигаретный пепел. Рассказ приняли тепло, и Терри не стал останавливаться на достигнутом⁸.