Территория

…Ладно. Воспоминания, черт их возьми. Следом исчез Матвей Березовский. Худой, желчный, логичный и замкнутый. Березовский, известный под кличкой Странный Матвей. С Вадиком они были идеальными антиподами, единством противоположностей. Производство Странный Матвей изучил потрясающе. На каждом участке имел личную «шпионскую сеть» и обо всем, что делалось, знал иногда лучше начальства. И начальство, битые зубры, Матвея боялись и уважали. Он никогда не говорил зря, за это и уважали. Когда Березовский исчез, все решили, что его утянул за собой Глушин. Матвей любил окружать себя тайной, никто так и не узнал, почему он оказался в Хабаровском крае, совсем не у Глушина.

Андрея назначили на его место. Заведующим промышленным отделом. Он считал своим долгом продолжать традиции Вадика Глушина и Березовского. Березовский узнал о назначении, прислал письмо. «Помни, что журналист без позиции - не журналист, а некий субъект, который получает зарплату в редакции. Ты должен иметь позицию…»

Он выбрал позицию. Да, старый принцип: кто не с нами, тот против нас. Опоздал из командировки - служебное разгильдяйство. Написанный по «методу Березовского» материал - очернение действительности. Защитить кого-либо, как это делал Глушин, - «газета - орган печати, и мы должны стократно проверить: тех ли мы защищаем».

Все в папочку, все организованно. Когда получился разлад с Лидой, это легло в рубрику моральной нечистоплотности. Выпил с ребятами из геологического управления - систематическое пьянство в рабочее время. Скопилась папочка, прочтешь - удивишься, как такого гада земля носит…

Щелкнул замок.

- Сдал, - сказал Мишка. - Пусть читает дорогой товарищ редактор. Поддубенко, говорит, звонил. Удивляюсь я. Поддубенко же клевый мужик. Как он Грачина терпит.

- А Поддубенко - работяга. Он одну истину знает - район должен давать золото. Он и дает. Старой закалки кадр. Он Грачина просто не видит. Районная печать действует? Действует! Промахов нет? Нет! У Грачина все всегда гладко. Он письмо твоих работяг не понесет Поддубенко. На прочтение. Он говорит: «Есть отдельные сигналы…» Ну и поехала комиссия этих авторитетных пенсионеров. Которые здесь пенсию ждут…

- Ну, - сказал Мишка, - преклоняюсь перед твоей интуицией. Именно так и было.

- Я Грачина знаю. Он не любит скандальные дела выносить на полосу. Скандальные дела всяко могут перевернуться. Те халтурщики тоже не без зубов.

- Поеду к Поддубенко, - решил Мишка. - Покажу письмо, расскажу, как обстоит дело.

- Ты рыбу ешь, - улыбнулся Андрей. - Закусывай лучше, Аника-воин.

- Ем. - Мишка отрезал ломоть. - А ты знаешь, я женюсь. Самым серьезным образом.

- Сергеев, ты Андрея забыл?

- Помню. А куда денешься? Голос потомков. Нет, серьезно. Мы сейчас с тобой пойдем в «Самородок». Она там будет. К семи часам.

- А я ее знаю?

- Нет, только недавно приехала. Полгода. - Мишка застенчиво хмыкнул.

- Угу! - буркнул Андрей.

- Дурак, - покраснел Мишка. - Собирайся, пойдем в «Самородок». - И неожиданно блатным голосом запел: - Топить гор-р-ре с-вое по р-р-рестор-р-ранам! Пус-с-скай р-р-ыдает с-саксофон!…

- Мне надо позвонить, - Андрей подошел к окну.

- Лиде, что ли?

- Нет. У Лиды Вася. Ей он звонит, А мне - в аэропорт.

- Ишь ты. Какие слова выговаривает. Ну, звони. Андрей набрал номер. Аэропорт ответил.

- Мне билет надо заказать на Москву, на семнадцатое число. На послезавтра, значит.

- Значит, улетаешь? - спросил Мишка.

- Ага. Давай вместе.

- Нет, я жениться буду.

- Выпившая ты личность, - определил Андрей.

- Выпившая, - согласился Мишка. - Только я никуда отсюда не полечу. Совсем.

- Так и умрешь здесь, - кивнул Андрей.

- Так и умру, - опять согласился Мишка, Он посмотрел на часы и заторопился:

- Половина седьмого, давай одевайся. Вон мою куртку возьми, я пальто надену. А Валета дома запрем.

- Пусть идет, а то без двери останешься.

Легкий мороз чуть туманил шары света над редкими фонарями. От печных труб прямо в небо торчали дымки.

Они шли через поселок, преображенный вечером, мимо окон, голосов, мимо притихших домов. В этот час великая северная тишина, казалось, приблизилась к поселку, и людской шум мирно соседствовал с ней. Андрей вдруг почувствовал мгновенный приступ тоски. Они проходили мимо геологического управления - самого большого здания в поселке. Каждый раз, когда он проходил мимо него, бывало вот так… остро и мгновенно. Когда проходишь мимо давней мечты. Во всех почти окнах горел свет. Джентльмены тундры работали. Вернулись из экспедиций, отшумели положенные три дня, и сейчас вот, в нерабочее время, везде горел свет, потому что в этом мире хороших парней было принято работать когда угодно.

Андрей увидел, что дорогу переходит знакомая долговязая фигура в полярной куртке. Парень крупно шагал, чуть согнувшись. Еще не отвык от полевой походки Костенька Раев.

- Эгей! - окликнул его Андрей.

Костенька мгновенно развернулся и заторопился навстречу - весь добродушие и радость.

- Здорово!

- Пропащая душа! Говорят, ты в эти… гольцовые короли заделался? Где? Не на Энтыгыне? Если там - жди зимой. Прибегу на лыжатах.

- Было. Там и было. Ты в управу?