Территория без возврата

— У тебя температура. И крови, видно, много потерял. Я вколола антибиотики, обработала рану. Нога опухла, но рана чистая, нагноения нет. Надеюсь, не воспалится. Но, возможно, яд…

— Я вколол сыворотку, — перебил Алекс, — все будет хорошо, не волнуйся.

Она присела возле него. Он вспомнил тот день на катере, когда подводная тварь чуть его не убила. Кайра сумела его вытащить, а потом лечила рану, а потом…

— Все повторяется, правда? — вторя мыслям Алекса, проговорила она. — Ты помнишь?

— Я думал о том же самом.

Не сговариваясь, они потянулись друг к другу. Кайра была совсем рядом, Алекс почувствовал знакомый медовый запах ее кожи. Голова снова закружилась, но это не имело никакого отношения к лекарствам и кровопотере.

Они поцеловались — сначала робко, словно узнавая друг друга, потом со все возрастающей страстью. Алекс прижал Кайру к себе, все еще не до конца сознавая, что не спит, не грезит. Когда он упал в Портал, оставив ее в макромире, был один шанс из миллиона, что ему удастся найти Кайру. И все же у него получилось.

— Мне нужно столько рассказать тебе, — прошептал он.

Она улыбнулась, поглаживая его вискам.

— Ты стал старше. Поседел.

— Я провел вне Зоны семь лет. Так что сейчас мы почти ровесники. — Он усмехнулся. — Не сможешь больше обзывать меня мальчишкой.

Кайра тихо засмеялась и отстранилась от Алекса.

— Не могу поверить, что вижу тебя.

Она вдруг помрачнела, между бровей пролегла морщинка.

— Что такое?

Кайра слегка повернула голову в сторону двери, за которой лежало тело Даниила.

— Мне жаль, что я не появился раньше.

Она отвела глаза.

— Расскажи, как ты здесь оказался.

Он не просто рассказывал — заново переживал и проживал минувшие события. Алекс никогда, никому не говорил всей правды о том, что произошло с ним, когда он снова остался один в Пространственной Зоне. Его рассказ всегда был неполон, от утаивал детали даже от друзей — от Саймона и Линды. Родители знали о Кайре, но они бы при всем желании не поняли всего того, что было у него на душе, того, что ему довелось пережить.

«Нет, только тот, кто знал свиданья жажду, поймет, как я страдал, и как я стражду». Единственный человек на свете, который понимал это, был сейчас рядом с ним, и Алекс чувствовал, что душа его оживает, снова раскрываясь навстречу Кайре. Он освобождался от того груза, что так долго носил внутри, опасаясь выдать себя неосторожным словом, и знал: как бы ни сложилась жизнь дальше, он все сделал правильно.

— Ты не жалеешь, что возвратился за мной сюда? Ведь мог бы…

— Не мог. Я пришел сюда не только за тобой, но и за собой.

Кайра взглянула на него. Если его слова и были ей непонятны, она промолчала. Коснулась рукой его щеки.

— Ты так страдал в последние дни. Представить не могу.

— Гораздо хуже мне было, когда я думал о том, что наслаждаюсь жизнью, а ты в это время одна. Я не знал, мог ли кто-то помочь тебе, залечить твои раны. Сыта ли ты, есть ли у тебя крыша над головой. — Он вздохнул. — Мы с тобой были как два материка, разделенных океаном. Я знал, что ты есть, что ты жива, никогда не сомневался в этом. Но не мог до тебя дотянуться, и это мучило меня.

— Теперь я здесь, — тихо сказала Кайра, приблизившись к нему. Ее глаза казались огромными и мерцающими, как звезды. — Не говори ничего больше.

Их любовь не просто была проверена временем и расстоянием — она смогла раздвинуть их границы. Выйти за рамки реальности.

Они не знали, сколько времени прошло с того момента, как Кайра прижалась к его губам, потому что не чувствовали, как текут часы и минуты. В их душах и телах жил голод, который невозможно было утолить, и который становился все сильнее. Даже сознание того, что им предстояло, не отравляло Алекса.

— У тебя кто-то был за эти годы? — ревниво спросила Кайра. — Знаю, глупо спрашивать о таком, конечно, ты же не монах, но…

— Вот именно. Поэтому не спрашивай. Если бы кто-то стал для меня важнее, меня бы здесь не было. Есть ты и я, разве что-то другое может иметь значение?

Она соглашалась. А потом он сам задал вопрос, который мучил его («Уж это тем более глупо!»), и Кайра, не колебалась ни секунды, ответила:

— Нет. Никогда. Даня оберегал меня, был лучшим другом за всю мою жизнь. Если бы не он, я бы не сумела выжить и дождаться тебя.

Нога Алекса быстро заживала — наверное, еще и потому, что ему было не до раны. Температура не поднималась, красноты не было, опухоль спала.

Они не говорили о проблемах, о Пространственной Зоне, о том, как им быть дальше, куда идти. Защищали друг друга от тьмы и боли. Стремились, насколько могли, продлить свое короткое счастье. Оба чувствовали, что скоро придет время двигаться дальше, принимать непростые решения, и хотели быть сильными к тому моменту, и черпали эту силу друг в друге.

Прошли, наверное, два сна — и иллюзия покоя рассыпалась. Пространственная Зона напомнила о себе.

В проекции, где они находились, была вода: текла из крана в туалетных комнатах. А однажды вдруг перестала течь. А больше взять ее было негде.

— Нам придется уйти, — сказала Кайра.

Она стояла возле их рюкзаков, собираясь упаковать все необходимое.