Территория книгоедства

Закурсивленное мною «тебе» (в оригинале курсива нет) в данном случае означает «Цветаевой». Ребус, ею для меня приготовленный и подаренный в виде машинописной книжки, разрешил Мирослав Немиров, самый первый осумасшедшевший из безумцев, как он сам себя называет в жизни. Вот что он отыскал у Брюсова, бывшего героя труда:

Кенгуру бежало быстро —
Я еще быстрей.
Кенгуру не убежало —
И я его съел.

Это «Песня австралийского аборигена».

«Все, – сказал я себе, когда эту песню спел, – Валерий Брюсов прощен». Прежний максимализм изжит, книжка «Герой труда» отправлена на дальнюю полку, пусть пока пососедствует с лауреатами Сталинских премий.

P. S. Кстати, а вам известно, что остров Нетландия в «Питере Пэне» берет начало из Neverland – так сто лет назад называлась малонаселенная северная и западная часть австралийского штата Квинсленд?

О посмертных приключениях тела поэта Бродского

Совершенно фантастическую историю о посмертных приключениях тела Бродского рассказал Илья Кутик, малоизвестный русский поэт, живущий ныне в Америке.

Идея перезахоронения тела Бродского на кладбище Сан-Микеле в Венеции, по слухам, взята из стихотворного послания Андрею Сергееву 1974 года:

Хотя бесчувственному телу
равно повсюду истлевать,
лишенное родимой глины
оно в аллювии долины
ломбардской гнить не прочь. Понеже
свой континент и черви те же…

Вдову поэта, итальянку Марию Соццани-Бродскую, это вполне устраивало, и в июне 1997-го, спустя почти полтора года после смерти и временного упокоения на кладбище Тринити-Черч в Нью-Йорке, гроб с останками грузят в самолет, направляющийся в Италию. Вот тут-то и начинается чертовщина. Гроб в полете вдруг возьми и откройся. Кутик в связи с этим напоминает, что крышки американских гробов крепятся шурупами и болтами и открыться не могут даже от перепадов высоты и давления. Тем не менее физические законы в случае с перезахораниваемым поэтом работать отказывались. Когда уже в Венеции гроб грузили на катафалк, металлом обитая домовина переломилась надвое, и останки пришлось перекладывать в новый гроб. Доставленное на гондолах на остров Мертвых тело по первоначальному плану собирались упокоить на русской стороне кладбища между могилами Дягилева и Стравинского, но кладбищенское начальство разрешение на это не дало, поскольку покойник не был крещен в православную веру. Далее цитирую Кутика:

Гроб стоит, люди стоят, ждут. Начались метания, часа два шли переговоры. В результате принимается решение похоронить его на евангелистской стороне кладбища. Там нет свободных мест, в то время как на русской – никаких проблем. Тем не менее место нашли – в ногах у Эзры Паунда.

Но покойный Паунд, бывший не только большим поэтом, но и откровенным антисемитом, видимо, не стерпел будущего соседства и выкопать могилу не разрешил («Начали копать – прут черепа да кости, хоронить невозможно»).

В конце концов, – сожалеет Кутик, – бедного Иосифа Александровича в новом гробу отнесли к стене, за которой воют электропилы и прочая техника, положив ему бутылку его любимого виски и пачку любимых сигарет, захоронили практически на поверхности, едва присыпав землей.

И еще одна примечательная подробность: тогдашний президент Ельцин прислал в Венецию на похороны Бродского шесть кубометров (!) желтых роз. Михаил же Барышников, которому было поручено возложить эти розы на могилу поэта Бродского, перепутал и все шесть кубометров возложил на могилу антисемита Паунда.

Уж не знаю, кто из двух великих покойников смеялся громче – Эзра Паунд или Иосиф Бродский, – но, согласитесь, повод для смеха был.

Открытие Индии

Главное открытие Индии для русского человека было сделано в 1917 году, когда индусская делегация приехала со специальным воззванием в Петроград, и прибывшие слезно просили новое Временное правительство срочно освободить их, индусов, из-под каблука англичан. Что было оглашено публично в Александрийском театре на большом Народном собрании в присутствии Верховного главнокомандующего всех сухопутных и морских сил Российской Республики господина Керенского осенью 1917 года незадолго до большевистского переворота.