Именно на эту стихотворную агитку Одоевского Белинский ответил следующей рецензией: «Нас пуще всего испугал гибельный совет, который дедушка Ириней (литературный псевдоним В. Одоевского. –
Все-таки чистка зубов и еда – вещи взаимосвязанные, поэтому считаю вышеприведенный пример уместным.
Есенин С
1. В развернутом плане статьи «Голоса поэтов» Волошин характеризует Клюева и Есенина следующими словами: «Деланно-залихватское треньканье на балалайке, игра на гармошке и подлинно русские захватывающие голоса».
На этом контрасте «деланно – подлинно» и строится, на мой взгляд, творчество «самого народного из поэтов», как говорили на любом перекрестке в уже ушедшие советские времена.
Есенин был в народе любим. В книге А. Топорова «Крестьяне о писателях», выходившей первым изданием в 1930 году, приводятся такие высказывания о его творчестве в связи с прочтением и обсуждением стихотворения «Письмо матери»:
Связность в словах прозористая. Написано размывчато. Человечество у него явилось. А то, бывало, сброд несет в некоторых…
Под «сбродом» имеются в виду его запойно-хулиганские стихи из «Москвы кабацкой», «Песен хулигана» и некоторые другие.
Поэты смотрели на Есенина по-разному, но в основном любили, исключая, конечно, таких ортодоксов прошлого, как Иван Бунин. Маяковский Есенина осудил за то, что его муза («песенно-есененный напев», так, кажется, у В. М.?) ведет к веревке в гостинице «Англетер».
Интеллигенция 70–80-х относилась к поэту искоса, но в основном по причине его явного успеха в народе, выражавшегося в застольных песнях «Клен ты мой опавший», «Не жалею, не зову, не плачу» и некоторых других. И еще она Есенина ревновала к «проклятым и забытым» Осипу Мандельштаму, Марине Цветаевой, Николаю Гумилеву и другим поэтам, прочесть которых в те унылые времена можно было разве что в самиздате.
Я думаю, сейчас к стихам Сергея Есенина у читателей нет претензий. Из народа ли эти читатели, из других ли групп населения, перемешавшихся за последний век в такое невообразимое крошево, что нет уже причин для раздоров на социально-родовой почве.
2. Москва сгубила многих писателей и поэтов, а не только одного Сергея Есенина. Хотя – нет, я, как всегда, неправ, поэт рассчитался с жизнью здесь, в Ленинграде, в номере гостиницы «Англетер», а веревку, на которой он повесился, хранил Горнфельд Аркадий Георгиевич, переводчик романа Шарля де Костера «Легенда о Уленшпигеле», как об этом упоминает в «Четвертой прозе» другой поэт, Осип Эмильевич Мандельштам. По некоторым версиям, Есенина убили евреи, отомстив ему таким способом за отчаянную любовь к России. Другая группировка считает, что некий влиятельный рогоносец из тогдашних партийных деятелей нанял киллера, чтобы убить поэта, тайно развлекавшегося с супругой вышеупомянутого партайгеноссе. Третьи, и я в их числе, думают, что поэта подвела психика, погубленная его величеством алкоголем.
Некоторое время назад всех пьющих людей планеты поразило удивительное открытие, сделанное британскими астрономами. В космосе они обнаружили гигантское газовое облако, состоящее из паров метилового спирта, протяженностью порядка 463 миллиардов километров. Оно, это облако (далее цитирую сообщение), «имеет форму гигантского моста, накрывающего область формирования новых звезд в нашей Галактике, и вращается вокруг центральной звезды по орбите, подобной орбитам планет».
Ведь если в родной Галактике свободно в больших количествах в виде пара плавает метиловый спирт, то где-то по орбите другой звезды наверняка вращается спирт этиловый. Это ж сколько бутылок водки можно сделать из такого объема протяженностью 463 млрд км! Столько никакому Есенину не пригрезится ни с какими Евтушенками, Глебами Горбовскими и Евгениями Мякишевыми, вместе взятыми.
Поэтому мой совет правительству и лично президенту родной страны: всячески поддерживать космонавтику и проекты полетов к звездам, вокруг которых все это богатство вращается.
Етитская сила