Территория книгоедства

И щипчики для сахара, и челюсть с подсветкой, и даже непонятный экзистенциализм – вещи, бесспорно, необходимые, но самое масштабное, самое поразительное и смешное изобретение всех времен и народов – конечно же, коммунальная квартира. Она затмевает все, что изобретено человеком как в прошлые, так и в настоящие времена.

Но про нее разговор особый.

Изобретательство в России

Россия – родина: а) теплохода; б) самолета; в) электрической лампы накаливания, она же лампочка Ильича; г) расщепления нефти; д) каучука; е) электромагнитного телеграфа; ё) телевизора…

Перечень можно продолжить по «я» включительно – столько важных и полезных изобретений сделаны на родной земле.

Тот же мухолёт, например. Ленинградский инженер Тигель первым в мире придумал и разработал двигатель на мушиной тяге. Представляете, сколько трудов ушло у него на то, чтобы приручить и выдрессировать мух, обучить их законам физики, развить у них сопротивляемость организма, чувство локтя, ответственности перед коллективом стаи?

Раньше изобретатель в России был, что называется, не в почете. Вспомним хотя бы барона Шиллинга, нашего посла в Австрии, в 1825 году разработавшего электромагнитный телеграф. Когда изобретатель озвучил царю идею мгновенного сообщения между людьми в дальних концах империи, это показалось самодержцу российскому настолько крамольным, что он запретил не только производство аппаратов в России, но даже не позволил упоминать об изобретении в печати.

Сегодня изобретатель дышит в России вольно. Из последних изобретений, порт приписки которых наша дорогая отчизна, хочется выделить, во-первых, беспедальный велосипед конструкции А. М. Василькова, во-вторых, созданный на Пензенском экспериментальном заводе куаферного оборудования первый в мире универсальный шлем для стрижки волос.

Странно, что до вологодского автомеханика Василькова никого не посещала такая простая мысль: если заднее колесо велосипеда сделать очень большим, а переднее – очень маленьким, то педали не понадобятся совсем. Велосипед тогда едет сам, как бы всегда под горку. Главное – вовремя тормозить.

Шлем для стрижки, созданный в Пензе, абсолютно незаменим в быту. Отправляясь в долгое путешествие, уходя по маршруту в горы, наконец, уезжая в командировку в отдаленные районы страны, вы берете его с собой и, когда приходит необходимость, надеваете шлем на голову, настраиваете на нужный режим – и буквально за считанные минуты вы пострижены по последней моде. Питание осуществляется как от сети, так и от компактных аккумуляторов, встроенных в оболочку корпуса. Состриженный волосяной материал утилизируется в отстяжном накопителе, сбивается в инертную массу и при желании используется вместо подушки, что, согласитесь, немаловажно, особенно в полевых условиях.

Каждый день рождается что-то новое в области изобретательской мысли. И пока она кипит и клокочет, пока собственные наши невтоны создают велосипеды и мухолеты, быть России у руля мировой истории, а не влачиться в ее хвосте, как влачатся какие-нибудь Панама и Коста-Рика.

«Илиада», переведенная Н. Гнедичем

Гнедич, по Варваре Олениной, как и Крылов, его неразлучный друг, был замечателен своей дурнотой. Сухой, бледный, кривой, высокий, «с исшитым от воспы лицом». Это телом. А вот душою Гнедич был красив как никто. Его так и прозвали в обществе – ходячая душа.

Его истовый интерес к древним грекам сказался не только в образцово переведенной им Гомеровой «Илиаде». Он еще и своего друга баснописца Крылова подвиг на священный подвиг – на освоение древнегреческого языка. То есть сила духа и обаяния Гнедича была такова, что ленивый, «вечно растрепанный, грязный, нечесаный, немытый» (цитирую В. Оленину. – А. Е) Иван Андреевич Крылов без всякого к тому принуждения взял и за два года выучил древнегреческий. И это в пятидесятилетнем возрасте! Он, по настоянию Гнедича, взялся было за перевод «Одиссеи» и даже перевел кое-что, но усердия его не хватило, одолела матушка-лень, и он забросил под кровать классиков. Служанка потом долгое время растапливала их сочинениями печь.

Гнедич настолько вошел в образ переводчика «Илиады», что иначе и не говорил, как гекзаметрами. Представляете, обращается к вам на улице незнакомец: «Сколько драхм стоит нынче кило макаронных изделий, о любезный прохожий?» Или что-нибудь в этом роде.

То есть это я вам к тому, что в быту общаться с таким человеком, как Гнедич, было, наверное, нелегко.

А «Илиада» Гомера – Гнедича просто великолепна. Стих ее мощен, архаичен, богат – настоящий праздник для всех ценителей русского языка и поэзии:

Чада Атрея и пышнопоножные мужи ахейцы!
О! Да помогут вам боги, имущие домы в Олимпе,
Град Приамов разрушить и счастливо в дом возвратиться…