Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Потом моджахеды захватили автобус с беженцами, оставшийся без защиты… И знаете, что сделали с этими людьми, приехавшими к себе домой, в свою родную деревню? Это не укладывается в голове нормального человека. Половину распилили на части на той самой лесопилке, которую мы видели и куда нас чуть не отправили. Над другими стали зверски издеваться. Председатель парламента Республики Сербская рассказывал нам, что на головы людям надевали металлические казаны и били сверху арматурой. Забивали насмерть. С тех пор все представители миротворческих сил в Боснии обходили стороной населённые пункты, где засели моджахеды. В крайнем случае решались на воздушное патрулирование, но не более того.

В свою очередь я рассказал спикеру нашу историю. Он внимательно меня выслушал и вдруг спросил: «А вы хорошо запомнили того человека, который командовал моджахедами?» Я ответил, что никогда в жизни теперь его не забуду. И тогда он говорит: «Ну если так, я вам сейчас покажу одну фотографию, а вы мне скажете — он это или нет». Подошёл к стеллажам, взял подшивки газет. В одной подшивке долго-долго копался, наконец нашёл нужный номер и показал мне. С первой страницы на меня смотрел тот самый араб, который собирался распилить нас на лесопилке. Я, конечно, сразу спросил: «Кто это? Почему о нём пишут в газетах?» Председатель парламента негромко произнёс: «Личный представитель Усамы бен Ладена в Боснии и Герцеговине». Эта новость меня потрясла, и я сразу же поинтересовался — что известно об этом человеке. В ответ мой собеседник предложил прочитать статью под фотографией.

Оказалось, что араб в пиджаке — уроженец Саудовской Аравии, выпускник медицинского факультета Загребского университета. Поэтому на сербскохорватском языке разговаривает прекрасно. Во время войны сражался против сербов на стороне боснийских мусульман, тогда и стал личным представителем Усамы бен Ладена.

Спикер сказал, что до сих пор точное место пребывания этого человека было неизвестно — хотя имелись сведения, будто он снова вернулся в Боснию. Поэтому получилось, что мы своим рассказом предоставили парламенту Республики Сербской ценные сведения. Я подчеркнул, что моджахеды беспрекословно повинуются ему — буквально по жесту.

— Ещё бы, — сказал мой собеседник. — Ведь именно через него идёт финансирование этих вооружённых формирований, осуществляется координация всех их действий, и так далее… Короче, на нём замыкается всё.

Вот с кем нам довелось побеседовать в маленькой деревушке Донья Бочинья!

В тот же день, не теряя времени, мы двинулись в расположение миротворческой дивизии «Норд-Пол». Она состояла из нескольких батальонов скандинавов — шведов, норвежцев, датчан — и поляков. Отсюда и такое двойное название — Север и Польша. При этом они все были прикомандированы к американскому миротворческому штабу. Поэтому нам пришлось отправиться в этот штаб.

Не доезжая до контрольно-пропускного пункта, мы втроём вышли из машины и пошли пешком — я, оператор и Андрей Бинев. Оператор опять держал камеру не на плече, а внизу, предварительно включив её на запись. А в одежде Бинева был спрятан крошечный микрофон.

К нам вышел военный с КПП. Мы представились, объяснили, что мы русские журналисты и просим разрешения поговорить с кем-нибудь из командования или, в крайнем случае, из пресс-центра. Вызвали официального представителя дивизии — что-то вроде пресс-секретаря. Мы стали задавать ему вопросы — известно ли командованию дивизии, что буквально в каких-то двадцати-тридцати километрах от их базы в сербских деревнях сидят вооружённые моджахеды? Он ответил, что об этом всё известно. А правда ли, что генерал Грандхаген был ими ранен при попытке вернуть сербов в места их прежнего проживания? Пресс-секретарь и это подтвердил. Он мог позволить себе быть достаточно откровенным, потому что говорить на камеру отказался и считал, что наш диалог не носит характера официальной информации. Сказал также, что после того, как операция по возвращению местных жителей домой была сорвана, миротворцы в тех краях не показываются. Собственно, в этом мы уже имели возможность убедиться и без его признаний.

Разумеется, я спросил: почему этих моджахедов не разоружают, почему вообще не принимают к ним никаких мер? Ведь получается просто смертельно опасное соседство. Американец только плечами пожал. Всё очень просто — нет такой команды. Да и вообще банды боевиков считаются теперь чуть ли не регулярными подразделениями боснийской армии и трогать их никому не позволено! Вот так.

То есть бандитов и убийц мирных жителей документально — де-юре — оформили как защитников Боснии, присвоили их скопищам статус воинских частей. Позже нам удалось снять одну такую бандитско-воинскую часть скрытой камерой, проезжая мимо. Эти кадры вошли в фильм «База».

Стоит обыкновенный военный городок, недалеко от дороги. Над ним боснийский флаг. А базируются там те самые арабы и афганцы из дивизии «Эль-Моджахед», которые живут в брошенных сербами деревнях.