Территория войны. Кругосветный репортаж из горячих точек

Потом тоже удалось снять немало интересного. В разных деревнях мы видели, например, такое: обычные сельские дома, а перед ними — полоса препятствий, как в армии. Было понятно, что в этих деревнях проводится военная подготовка боевиков — отрабатываются способы ведения боя в условиях населённого пункта.

А когда поднялись на вершину одной из окрестных гор, то увидели в лощине и вовсе живописную картину. Огромные армейские палатки, издалека похожие на белые шатры кочевников-бедуинов. Это был лагерь сбора. В нём отрабатывали тактику ведения боя в условиях гор. Это тоже вошло в наш фильм.

Получается целая, хорошо отлаженная система. Бывшие боевики из дивизии «Эль-Моджахед», превратившись в полноценных боснийских граждан, остались по сути своей боевиками. Высокий уровень их боевой подготовки поддерживался за счёт финансирования с одной стороны по линии общественных (а фактически — государственных) организаций, таких как «Активна исламска младина», с другой — по линии всевозможных фондов, среди которых ключевую роль играли фонды Саудовской Аравии, созданные якобы для помощи братьям по вере в Боснии и Герцеговине. Вся эта лавочка крышевалась Министерством обороны Боснии и вообще властями этой страны. Но ведь с этими боевиками надо было что-то делать. Пребывая без дела, они могли стать угрозой, в том числе и для своих благодетелей. Я вспомнил, что хорватский журналист в Загребе мне рассказывал, что есть какие-то самолёты, которыми моджахедов перебрасывают поближе к российским границам, то ли в Азербайджан, то ли в Грузию, а уже оттуда они просачиваются на территорию Северного Кавказа. И перебрасывают их из города Мостар — того самого, что делится пополам между боснийскими мусульманами и хорватами-католиками.

Транзит боевиков: Босния — Чечня

Следующим пунктом нашего путешествия стал именно Мостар. У меня уже была информация от одного хорвата, что там есть такая авиакомпания — «Эйр Коммерц Абаджич». Переводится на русский как «Коммерческая авиалиния Абаджича». Абаджич — местный житель, хорват по национальности. Вроде бы он и владеет самолётами, которые возят моджахедов.

По приезде в Мостар мы первым делом направились в аэропорт — где ещё можно лучше всего узнать о самолётах? Мостар — совсем маленький городок, соответственно, и аэропорт там такой же. Небольшое двухэтажное здание. Никаких регулярных рейсов, как сразу выяснилось, нет. Летают лишь по мере необходимости. На территории аэропорта — ни души, даже таксистов нет.

Мы вышли из машины, сняли план этого здания с надписью: «Аэродром» (ударение в сербскохорватском варианте произношения этого международного слова на втором слоге). Обошли здание, сняли взлётно-посадочную полосу. Вроде больше и делать там нечего. Садимся в машину, разворачиваемся в сторону города… И вдруг видим, что нас пытается догнать какая-то легковушка. Причём едет со стороны аэропорта, хотя там мы её не видели. Преследователь сигналит нам фарами, просит остановиться. Наш водитель притормозил. К нам подошёл человек, спросил, кто мы. Мы говорим — российское телевидение, снимаем фильм о ситуации в Боснии, сравниваем, что было до войны и как сейчас живет Босния. Интересуемся, как живёт такой город, как Мостар. В частности, выясняем, какая у него связь с внешним миром, много ли авиарейсов, ну и так далее.

И вдруг этот человек говорит: «А я директор местного аэропорта». Причём говорит на чистом русском языке. Потом выяснилось, что он какое-то время работал в Советском Союзе, там и научился языку.

Мне, конечно, хотелось выяснить как можно больше об авиакомпании Абаджича, правда ли, что её самолёты летают на Кавказ. Но человек мне незнаком и настроения его неизвестны. Напрямую спрашивать не решился. Поэтому начинаю издалека — много ли здесь местных авиакомпаний, куда летают их самолёты, чем они занимаются — возят ли туристов…

Завязался разговор, и он между делом сказал: «У нас здесь есть весьма обеспеченный человек, его зовут Абаджич. У него своя авиакомпания». Я сделал вид, что удивился, спрашиваю: «Что вы говорите? И много у него самолётов?» Директор махнул рукой: «Да нет, откуда. Я здесь от безделья не знаю куда деваться. Самолёты почти не летают. А у этого Абаджича и вовсе всего один самолёт — Ту-134. Ну, я спросил: «Куда же, интересно, этот самолёт летает?» Мой собеседник, видимо, ничего не заподозрив, пояснил, что самолёт летает всегда в одни и те же места — в Стамбул, в Бишкек, в Баку и в Тбилиси. Кое-что стало ясно. Я перевёл разговор на погоду и на прочие мелочи. А когда уже садился в свою машину, будто невзначай поинтересовался — где же сейчас этот самолёт? Оказалось, что он застрял в Бишкеке — его не выпускают оттуда из-за долгов за топливо и за обслуживание!