Территория войны

– Мне ключ срочно нужен, от сейфа. Помните, я вам отдавала? Нужен прямо сейчас. Скажите адрес, я забегу.

– Зачем тебе ключ?

– Потом скажу. Скорее, пожалуйста, ваш адрес. Они сейф ломать будут сегодня, в двенадцать.

Я машинально взглянул на часы: почти десять.

– Я во дворе, у гаражей, не поднимайся по лестнице!

Оставив сборы, присел на пустую канистру. В подсумке мотоцикла лежали и эти чертовы ключи от сейфа. Что с ними делать, теперь было совершенно непонятно. Отдать ключи Танюше, да еще в том состоянии, в каком она мне звонила, – это накликать беду. Что взбрело в ее милую головку? Хотя можно догадаться: всех опередить и, всем назло, что бы там ни лежало в сейфе, – увидеть первой. Ей нужны были не богатства, ей хотелось защитить волю своего любимого дедушки.

Через десять минут запыхавшаяся Таня подбежала ко мне:

– Вы уже уезжаете? Дайте ключи. Ой, я так бежала!

– Я тебе ключи не отдам, – глядя в сторону и вставая с канистры, сказал я.

– Почему? Это ведь мои ключи.

– Что ты собираешься делать?

– Какая разница! Как вам не стыдно! – Ее личико вдруг сморщилось в гримасу, она готова была зарыдать.

– Скажи, что хочешь делать. И не реви! – крикнул я, останавливая единственным известным мне способом женскую истерику.

– Я хочу открыть... сама. Я ничего оттуда не возьму...

– Вы откроете этот чертов ящик все вместе! В двенадцать! Зачем тебе это одной нужно, спрашиваю!

– Я знаю – зачем. Отдайте мне мой ключ. Пожалуйста, дядя Коля... Пожалуйста!

– Тьфу! – Я начал в сердцах срывать с багажа веревки. Опять то же самое! Ну, как я забыл вырубить или вообще закинуть куда-нибудь подальше на две недели этот мобильник.

– Я поеду с тобой. Надевай мой шлем, дуреха! – Вернуть ей ключ и уехать со спокойной душой я не мог. Но, с другой стороны, не отдать ей сейчас ключ и две недели не думать об этом и спокойно ловить рыбу – тоже не получится. Придется ехать к этому сейфу, чтобы защитить ее от собственной глупости. Вернее, от тех, кто соберется там через два часа и найдет ее около сейфа.

На выездах из города уже были заторы. В одном месте встали плотно. Я обернулся и, перекрывая пыхтевшую рядом черным дымом фуру, крикнул Тане:

– Кто позвонил?

– Рано утром! – крикнула она мне в ухо. – Какой-то Портной. Спросонья и не сообразила, какой у меня портной! Он мне сказал, чтобы я не уходила из дома, и все они приедут, и папочка мой, и дядя Леня.

– Как отключить сигнализацию, знаешь?

– Знаю. И шифр на циферблате знаю, я у дедушки в кабинете часто уроки делала и много раз видела.

На пригородном шоссе я нагонял время, но его все равно оставалось в обрез. С шоссе свернули на узкую гладенькую дорожку к коттеджам. Таня вдруг поскребла мне плечо:

– Не подъезжайте к охране, на тропинку сверните, я дырку в заборе знаю, мы с девочками через нее купаться бегаем. Здесь!

Я скатился на тропинку и проехал метров тридцать вдоль забора.

– Стойте!

Забор был кирпичный, а это оказалась не дырка, а подкоп под него, укрытый ветками.

– Ой, тогда лужи тут не было!

Я пролезал ползком в эту дыру и первый раз за долгое время матерился про себя. Джинсы и куртка были густо вымазаны жидкой глиной, пришлось пучком травы оттирать ее. Танюша занималась тем же. Я включил диктофон на «запись». С этого момента он писал все подряд, отключаясь только в полной тишине. Я вторгся на частную собственность, надо было все документировать. И вообще, вся эта затея мне теперь очень и очень не нравилась. Сейчас, когда наследники обо всем договорились, лезть в сейф не только бессмысленно, но и опасно, что бы там ни хранилось. Единственная причина, почему я приехал, зачем пролез, как вор, под забор, – я не мог оставить эту девочку одну. Возможно, потому, что она была похожа на мою дочь, или я так думал: очень давно не видел свою Аленку.

Таня привела к заднему ходу своего дома, звякнула ключами, и сразу из глубины дома глухо и грозно подала голос овчарка.

– Смершик, это я! – шепнула она. – Тише ты, глупый пес, тише!

Пес радостно взвизгнул и притих. Таня махнула мне пальцем, и я на цыпочках прокрался за ней. Прошли кухню, столовую, вошли в зал. Отсюда я когда-то поднимался по лестнице вслед за Аллой...

– Она у себя, в спальне. Но мы тихо, она не услышит, мы прокрадемся. – Таня снова махнула мне пальчиком. Я не выдержал и в ярости зашептал:

– Мы не успеваем, уже без четверти, они сейчас придут. Хватит, Таня, одумайся!

– Мы быстренько, нам ничего не нужно, мы только посмотрим!

– Что посмотрим? А потом?

– Потом я вас спрячу! И Смерш нас защитит.

Больше я ничего не мог прошептать – от ярости на себя, что позволил вовлечь в такую глупость.

Мы поднялись по дубовой лестнице. Наверху Таня обернулась, состроила страшную гримасу, показывая пальцем на соседнюю с кабинетом дверь. Надо понимать, что это дверь спальни, там сейчас Алла, и она могла нас услышать.

Дверь кабинета была не заперта, мы бесшумно вошли и поглядели друг на друга, каждый со своим многозначительным выражением. Ее: «Вот и все, ничего страшного». Мое: «Во что мы с тобой ввязались!» Дверь оставили незапертой – запора не было, ключа тоже.