Террористическая война в России 1878-1881 гг.

Но весной родной сад в Спасском стал оживать, расцветать, стал придавать Ивану Тургеневу силы, волю к жизни, и через год И. Тургенев вернулся-окунулся в суетливую жизнь петербургского общества, причем не совсем для него удачно. В 1852 году российские власти арестовали И. Тургенева на несколько недель, затем выпустили и настоятельно рекомендовали уехать из столицы в своё родовое поместье. И это интересный момент, ибо 99% историков и литературоведов утверждали, и утверждают, как попугаи, по поводу ареста И. Тургенева полную чушь, ложь, - что якобы российские власти арестовали И. Тургенева за то, что после смерти Николая Гоголя в некрологе он слишком много высказал хвалы и славы Николаю Гоголю. До этого могли додуматься только самые бессовестные западники и большевики.

А правда состоит в том, что российские власти совершили профилактический арест молодого талантливого писателя, узнав, что “англичане” - А. Герцен и Н. Огарев уполномочили И. Тургенева быть их доверенным лицом в России, и более того, - что И. Тургенев явился активным участником создания Фонда денежной помощи самого знаменитого революционера 19 века - М. Бакунина, а либералы, западники приобщили его к этому потому, что как раз в этом году умерла его матушка, и И. Тургенев с братом унаследовали и поделили между собой большое состояние. Многие историки и литературоведы знают этот факт и истинные причины, но упорно продолжают обманывать наших школьников и студентов.

Российский император Александр II зачитывался “Записками охотника” И. Тургенева, и российские власти, видя, как радикальные либералы затягивают Ивана Тургенева в водоворот революционного движения, ничего лучшего не придумали, кроме этого метода - чтобы немного встряхнуть молодого писателя, вспугнуть и спасти его, отправив его поразмышлять в его любимый сад.

Сидя впервые под арестом (и последний раз) И. Тургенев вспомнил все свои трагедии, включая деспотичную маменьку, и начал писать одну из самых трагичных в мире вещей - “Муму”, и в короткий срок закончил. Не уверен - помог бы более мягкий метод убеждения - метод словесного объяснения и предупреждения, но этот для И. Тургенева оказался очень эффективным. В ближайшие 10 лет он исключительно плодотворно поработал, не увлекаясь революционными идеями и акциями, и написал свои самые знаменитые романы: “Рудин” (1856), “Фауст” (1856), “Дворянское гнездо” (1859), “Накануне” (1860) и “Отцы и дети” (1862).

Этому плодотворному творческому труду И. Тургенева способствовала и Полина Виардо, с которой у него к середине 50-х годов опять наладились теплые отношения, и вдохновленный, обнадеженный и окрыленный И. Тургенев не только взлетел на пик своего творчества, но и в 1856 году перевез из России в Европу на воспитание к Полине Виардо свою восьмилетнюю дочь Пелагею от красавицы-швеи в Спасском Авдотьи Ивановны, в Баден-Бадене дочь И. Тургенева стали называть Полинет.

Романы И. Тургенева “Рудин”, “Дворянское гнездо”, “Накануне” и “Отцы и дети” точно и тревожно отражали сложное, во многом переломное состояние российского общества, его идеологические брожения, “новые веяния”, где в упрощенном показе общество стало расслаиваться на две не понимающие друг друга части: одна (“дети”) - на молодое поколение, зараженное нигилизмом и революционными идеями, “прогрессивные”, прозападные “новые люди” и их пастыри-идеологи, а вторая якобы - (“отцы”) консерваторы, ретрограды, “отсталые” славянофилы и представители властей. До этого момента (1862 г. - “Отцы и дети”) И. Тургеневу удачно получалось балансировать на своих внутренних весах со штангой, на разных концах которой было западничество-славянофильство, и также удачно ему удавалось балансировать во вне - “постепенно” топчась на месте “в равновесии” и гармонии, изображая всякий раз ложный сдвиг влево к западному радикализму.

В это время, “вторичностей” - критиков развелось в России много и среди них, кроме сверхрадикального Писарева, начал выделяться сын состоятельного священника Н. А. Добролюбов, который в сатирическом приложении к “Современнику” - в “Свистке”, изгалялся в критике под красноречивым псевдонимом - “Яков Хам”. Добролюбов нашел себе ещё неокученных своей братией творцов-писателей И. А. Гончарова и А. Н. Островского и на их результатах творчества жировал, - помогал читателем думать, - разобраться в задумках авторов, хотя прекрасные произведения, например, А. Островского “Гроза” или “Бесприданница” в разъяснениях молоденького “мудреца” не нуждаются и сами прекрасно говорят за себя.

Но вот Н. Добролюбов навел свой прицел на вроде своего И. Тургенева, и оказалось, по мнению Добролюбова, - он несовершенен, не настолько хорош как хотелось бы: “После “Дворянского гнезда” можно было опасаться за судьбу нового произведения г. Тургенева” (статья Добролюбова “Когда придет настоящий день?”). От героя этого произведения Лаврецкого западники ждали большего радикализма. Тревожность Добролюбова была обоснована, вероятно, он заметил то, что и Ф. М. Достоевский: