Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.)

Немалое место оценке роли народовольческого террора в истории революционного движения уделил Ю.О.Мартов в брошюре «Красное знамя в России», изданной группой «Освобождение труда» в 1900 году. «Красное знамя...» — популярный очерк истории рабочего движения в России, написанный Мартовым в Туруханской ссылке в конце 1890-х годов и напечатанный с одобрения Плеханова. Заметное влияние на автора оказали плехановские работы на эту тему, особенно «Русский рабочий в революционном движении».

Мартов показал, как постепенно из актов самообороны и мести выросла система террористической борьбы в конце 1870-х годов. Террор не был для «Народной воли» самоцелью, справедливо отмечал он. Народовольцы рассчитывали своим террором «вызвать суматоху в правительственных кругах и волнение в народе, чтобы тем и другим воспользоваться для захвата власти». Мартов убедительно показал противоречие, в которое вступали народовольческая пропаганда среди рабочих и террористическая деятельность. Отмечая постановку народовольцами «Рабочей газеты», организацию рабочих кружков, он подчеркивал, что «в то же время они сами другой рукой затрудняли развитие рабочего дела». Если террористы могли вести строго замкнутую жизнь и, несмотря на полицейский режим, все-таки осуществлять свои намерения, то пропагандисты, неизбежно общающиеся с широким кругом лиц, чаще подвергались арестам. Все это тормозило рабочее дело и способствовало переходу в ряды террористов наиболее энергичных и самоотверженных деятелей рабочих организаций[619].

Таким образом, агитация среди рабочих оказывалась средством обеспечения террористической борьбы партии. Хотя Мартов неточно оценил субъективные намерения народовольцев по отношению к рабочим — они, конечно, не сводились только к обеспечению террористической деятельности, не приходится спорить с его утверждением, что «лучшие революционные силы, наиболее энергичные рабочие агитаторы участвовали в партии «Народной воли», а главной работой этой партии был политический террор»[620].

В конце 1880—1890-х годах происходило политическое и идейное самоопределение В.И.Ленина. Повидимому, путь Ленина к марксизму и социал-демократии был не столь прям, как писали об этом исследователи его теоретического и публицистического наследия в советское время. В нашем исследовании затрагивается лишь вопрос об отношении Ленина к народовольчеству и в особенности к народовольческому террору. Полагаю, что свою революционную деятельность В.И.Ульянов-Ленин начал как народоволец; безупречная организация и революционный темперамент народовольцев эпохи расцвета, по-видимому, сохранили для него обаяние на всю жизнь. «Многие из них, — писал Ленин о революционерах своего поколения, — начинали революционно мыслить как народовольцы. Почти все в ранней юности преклонялись перед героями террора»[621]. Есть все основания думать, если судить по воспоминаниям близких к нему людей, что он имел в виду и себя[622]. Повышенное внимание Ленина к урокам «Народной воли», несомненно, объяснялось и личными мотивами — судьбой старшего брата, народовольца А.И.Ульянова[623]. Известные слова Ленина о «другом пути», якобы произнесенные им после получения известия о казни брата, вряд ли были когда-нибудь произнесены. Впервые обнародованные в воспоминаниях М.И.Ульяновой, опубликованных после смерти Ленина, они носят явный характер литературной стилизации. Кстати, мемуаристке в 1887 г., о котором она вспоминала почти сорок лет спустя, было девять лет. Да и критика тактики, которую пытался применять старший брат, в устах семнадцатилетнего Владимира Ульянова, не имевшего в то время никакого отношения к революционному движению, выглядит психологически недостоверно и не подтверждается никакими другими источниками.

Р.Пайпс пришел к выводу, что Ленин в конце 1880-х — начале 1890-х годов был участником народовольческих кружков[624]. Пайпс основывался на анализе косвенных данных. Какие-либо ленинские работы, написанные до 1893 года, исследователям неизвестны. Точнее, были неизвестны. Полагаю, что копия с одного из ленинских текстов, снятая известным историком С.Г.Сватиковым и обнаруженная нами в архиве Гуверовского института, удостоверяет его участие в одной из народовольческих организаций.

Текст представляет собой «проект программы сборников, которые должны были издаваться заграницею «кружком действующих в России народовольцев», но под редакцией группы «Освобождение труда»[625]. История документа такова. Сватиков, эмигрант с 1920 года, был, кроме всего прочего, парижским представителем Пражского архива, известным библиографом и собирателем всяческих документов. Не удивительно, что представительница Института Маркса, Энгельса и Ленина в Париже обратилась к нему с просьбой выяснить, какие брошюры из библиотеки Ленина находятся в его огромной коллекции. Разбирая по этому случаю бумаги, Сватиков обнаружил несколько документов с ленинскими пометками, а также упомянутую программу, написанную рукою Ленина.