Тесей

Резво эти мужи вдвоем подскочили и дара лишили нонакрийскую деву, выхватив у нее из-под ног череп зверя огромный. Так Фестиады дара Аталанту лишают, Ойнеида же — права даренья. Мелеагр закричал, почувствовав, как неистовый гнев быстро разливается по молодым жилам. Он уже готов был померяться с дядями силой, но его опять остановила красота девы, которая ему тихо, так, чтоб слышал один только он, сказала, чтобы он успокоился, и, что скоро она будет ему женой.

231. Мелеагр убивает двух братьев матери

Между тем слуги стали раскладывать на зеленой траве разные припасы. Яства пред охотниками обильные с чудным вином появились, кравчие черпали щедро вино из мехов и кубки меж всеми носили. Пили охотники много, и шумно вразброд меж собою болтали, вспоминая охоту и павших товарищей. Скоро о погибших от зверя все позабыли и радостно все веселились. В молодости многие ведут себя так, особенно, когда на пирах искрометного вина выпивают излишне.

Мелеагр, лишь слегка утолив жажду и голод, пока другие весело пировали, быстро содрал с кабана шкуру с торчащей жесткой щетиной и деве ее дарит с такими словами:

— Ты по праву заслужила этот трофей, Аталанта…

Тут сильно опьяневший Ификл подскочил и выхватил у племянника шкуру из рук, а Плексипп оттолкнул Мелеагра в одну сторону, а охотницу-деву — в другую. Ойнеид, поняв, что деву опять дара лишают, а его — права даренья, исполнился неукротимого ярого гнева:

— Знайте же вы, о чужой похитители чести, близки ль у настоящих героев дела от угроз!

Никто не успел даже крикнуть, как калидонский царевич, в котором текла неистовая Ареса буйного кровь, с горящими ненавистью глазами, схватил воткнутое в землю тяжелое копье и проткнул им грудь своему дяде Ификлу, всегда в рукопашном бою успешному, но только не в этот раз. Сын Фестия, не чаявший гибели скорой, по воле Мойр непреложных тут же расстался с душою и с прядью волос, отсеченной острым мечом вовремя на черных крыльях подлетевшего никому не видимого Танатоса.

Тут все охотники духом упали, утратив надежду, что все обойдется без ссоры кровавой. Не долго был в колебанье Плексипп: одинаково жаждавший в миг тот брата родного отмстить своего и боявшийся участи брата.

— Убийца! Нечестивец! Родного дядю убил!

Заорал Плексипп и быстро схватился за копье, в метании которого ему здесь мало было равных. Не успел Мелеагр прикрыться щитом, как дядино копье пролетело мимо, наконечником медным оцарапав ему левое плечо. Никто не помнил, чтобы Плексипп когда-нибудь промахнулся с такого малого расстояния. По воле Мойры Лахесис калидонский царевич был не уязвим ни для какого оружия, даже Зевс всемогущий не сразил бы его своим перуном — жизнь Мелеагра зависела лишь от кедрового полена, спрятанного матерью так, что никто, кроме нее его не найдет.

Диоскуры, Идас и Тесей быстро вскочили, чтобы разнять племянника и дядю, но не успели. Резво Мелеагр согретое прежним смертоубийством копье вновь согрел родственной кровью, ударив дядю почти в упор. Могучий Тесей схватил Мелеагра сзади, а братья Кастор и Полидевк разоружили.

Некоторые говорят, что в этот момент перед охотниками в боевом доспехе явился могучий бог кровавой войны Арес, который был истинным отцом Мелеагра. Он стал громко вопить, что если его сын и виновен, то пусть он предстанет перед справедливым судом. С тех пор, как Ареса убившего сына Посейдона Галлирофия, пытавшегося изнасиловать его дочь Алкипу, оправдал афинский суд в составе 12 олимпийских богов, он стал уважать суды. Увидев, что никто из героев не пытается отомстить Мелеагру, Арес крикнул, что будет лучше всего, если кто-нибудь очистит его сына от скверны убийства родственников по крови. Все с этим согласились, тем более что быстро впадающий в гнев Мелеагр и успокоился быстро, и лицо его выражало раскаянье.

232. Мать в Алфее тщетно борется с сестрой [138]

Алфее сначала сказали лишь, что ее сын победил, и зверь Калидонский повержен сыновьим копьем, и пика Мелеагра проткнула его свирепое сердце. Возрадовавшись, она тут же в храм понесла благодарные жертвы и вдруг увидала двух своих братьев убитых, которых в повозке везли. Горестно ударила в грудь себя калидонская царица и печальными воплями воздух в граде наполнила.

Когда Алфее рассказали кто убийца ее братьев, горестный плач вмиг прекратился и сменился вожделением мести. Любовь к братьям и сестрам у греков самая святая после любви к родителям. Другого супруга можно найти, так же как можно еще нарожать детей, но других братьев и сестер у взрослого человека уже не будет, так же как и родители могут быть только одни.

Придя домой, чтобы сменить золотое на скорбное платье, Алфея вспомнила, как она после родов лежала и ее посетила старая лишь обликом Мойра Лахесис, провещавшая ее сыну Мелеагру прорицанье:

— Срок одинаковый тебе и полену, новорожденный, даю.