Теща горного короля

С одной стороны, мне стало легче, когда я рассказала Айгеру обо всем. Поверил он мне или хотя бы пытался это сделать, было уже неважно. Но его слова «я смог бы тебя полюбить» без конца звучали в ушах, и меня буквально в клочья раздирало от боли и тоски. Приходилось стискивать зубы, зажимать себя в кулак – лишь бы не рыдать, ведь ему было еще тяжелее.

Кое-как продержавшись до вечера, я полночи проплакала на диване и только к утру смогла ненадолго уснуть. На следующий день Айгер больше лежал, вставая с постели лишь по необходимости. Я сидела рядом с ним, и мы разговаривали. Он рассказывал о своем детстве, об отце и братьях, о том, как служил на границе. При этом старался как можно меньше упоминать о Юнии, хотя сделать это было трудно: как я поняла, детьми они были неразлучны.

Я поражалась его мужеству. Даже сейчас, на пороге смерти, он находил силы шутить и пытался хоть как-то приободрить меня. Быть может, всевозможных миров бесконечное множество, говорил он, и каждый раз, умирая в одном, мы оказываемся в другом. Кто знает, может, мы встретимся где-то, и там все пойдет совсем иначе.

На третий день Айгер уже не мог вставать и начал задыхаться. Я наорала на Норуна и выгнала его тупую сиделку, потребовав найти среди мужской прислуги кого-нибудь, кто переболел. Он прислал здоровенного детину, который дремал в гостиной у камина, пока я не звала его на помощь.

Айгеру тяжело было говорить, и теперь рассказывала я – о своем мире. О морях и океанах, о горах, лесах и городах. О том, что мы можем видеть людей, находящихся на другом конце света, и разговаривать с ними. Преодолевать огромные расстояния за считанные часы и летать к звездам. Наверно, все это казалось ему сказкой. А еще я рассказывала о себе. Как выглядела в детстве и взрослой, как училась в школе и в университете. И о своих сорока восьми троллях, живущих в темных пыльных углах. И о Грете.

Вечером я уже не ушла на диван в гостиную, а осталась с Айгером, пристроившись, не раздеваясь, на краю кровати. Дремала вполглаза, прислушиваясь к его дыханию, вставала, давала ему напиться, ложилась снова. Я знала, что будет дальше. Часть меня хотела, чтобы все закончилось поскорее, чтобы он не мучился больше. А другая растянула бы оставшиеся два дня, лишь бы только не прощаться с ним.

Он уже почти не разговаривал и то и дело отключался. Потом приходил в себя, сжимал мою руку, и я снова что-то ему рассказывала дрожащим от слез голосом.

- Не плачь, Юнна, - шепотом просил Айгер, глядя куда-то в пустоту затуманенными глазами, и я не знала, кого он видит и кого просит не плакать: меня – или ту Юнию, которую любил.

На пятый день утром, проснувшись, он слабо улыбнулся мне, как будто попрощался, и провалился в забытье. Малиновая сыпь исчезла, кожа стала голубовато-белой, словно покрытой инеем. Тепло стремительно уходило, по телу пробегала знобкая дрожь, но он дышал, тихо, редко, и сердце билось.

Я держала его за руку и вспоминала слова Райны. Если согреть – может выжить. Некоторые выживают. Но обычным способом сделать это невозможно, потому что холод внутри. И как тогда? Это было еще одной насмешкой судьбы. Айгер спас меня, когда я замерзала в снегу, а сейчас сам умирал от холода.

Кто-то прошел через гостиную, скрипнула, открывшись, дверь спальни. На пороге стоял Йоргис.

- Что тебе надо? – спросила я, не глядя на него. – Он еще жив. Не можешь дождаться?

Он молчал, и я вдруг почувствовала что-то знакомо жуткое, черное. Воздух застрял в горле. С трудом вдохнув, я подняла голову.

Его лицо изменилось, стало жестким, словно вырубленным из камня. Голубой глаз блестел, а карий напоминал черную дыру. Он заговорил, и я узнала этот кошмарный голос:

- Кто ты? Ты ведь не Юниа, правда?

30.

Так вот ты какой, северный олень, мать твою колдунскую за ногу!

Затопило ужасом, но всего лишь на мгновение. Ничего сейчас не было для меня страшнее, чем то, что Айгер умирает. Я встала, словно пытаясь заслонить его собой.

- Не волнуйся, он мне не нужен, - мерзко осклабился Йоргис. - Все равно ему жить осталось от силы пара часов. Если, конечно, это можно назвать жизнью. Мне нужна ты. Точнее, сола Юниа Леандра, а не та, кого занесло в ее тело по роковой случайности.

- Черный маг Йоргис, я правильно поняла? – поинтересовалась я и удивилась, насколько спокойно звучит голос. – Райна мне рассказала о твоем визите. За что и поплатилась, видимо. Да и на постоялом дворе ночью ты эффектно так появился. А я еще думала, куда пропал. Потому что в том Йоргисе, которого я здесь видела, ну точно ничего магического.

- Я не могу постоянно находиться в чужом теле. Да и тебя снова пугать не имело смысла. Мне нужно было лишь убедиться самому, что ты действительно не Юниа. Как тебя зовут?

- Какое тебе дело?

- Я пытаюсь быть вежливым, - усмехнулся Йоргис. - В отличие от хозяина этого тела. Послушай, ты нужна мне, а я нужен тебе. Поэтому не будем ссориться и терять время.

- На кой ты мне сдался? – огрызнулась я.