Читаем Тесные комнаты (СИ) полностью

- Деньги мне не нужны, - Рой закусил край нижней губы, так что она свернулась трубочкой.

Тогда Браен залился краской, и Рой понял, что юноша в него влюблен, влюблен по уши.

- Положим, нашлась бы у меня травка, а может и чего посильней, вот только поделись я с тобой, ты же об этом растрезвонишь всем и каждому.


Все это происходило примерно через год после торжественной церемонии вручения аттестатов, на которой Сидней Де Лейкс нанес Рою Стертеванту пощечину на глазах почти у всего класса. (А некоторые утверждали, что еще и плюнул в него). В то время Рой Стертевант часто не мог заснуть: он метался и ворочался ночами в постели, порой громко вскрикивая "Мама, помоги!" Ее уже четырнадцать лет как не было на свете, и Рою скоро должно было исполниться девятнадцать. "Ты не должна была оставлять меня, мама". Однажды - ему тогда было всего пять лет - мать к его ужасу сказала ему, что когда-нибудь покинет его и уйдет в маленький домик в лесной глуши (и с тех пор, по прошествии многих лет, всякий раз, как Рою попадался заброшенный дом, он стремился его купить), а потом, когда Рою исполнилось восемь, мать и правда сделала то, чем его пугала - умерла и покинула его, так что он остался брошенным теперь уже в своем затерянном в лесу доме, тогда как она сама отправилась в далекий неведомый рай, где он уже никогда не смог бы с ней воссоединиться.


В тот миг, когда Браен просил его дать ему травки, Рой любил этого юношу едва ли не сильнее, чем любил мать. Ибо, как и она, он обладал той же нежной, светлой и теплой красотой, и у него были такие же большие, ясные, карие глаза.


- Короче, Браен, - Рой стряхнул с себя задумчивость, - что предложишь взамен, если я дам тебе травки?

- Да что захочешь, Рой. Ты знаешь, я не жмот какой-нибудь.

- Я слышал, твой дядя шлет тебе из Ки-Уэст славные тряпки.

- Ну да, ничего так, верно... Только он мне, честно говоря, никакой не дядя. Просто парень, с которым я как-то познакомился на вечеринке в Вашингтоне. Я здорово ему приглянулся.

Рой нежно потянул Браена к себе за левую мочку уха.

- На тебе ведь отличные трусы, верно, Браен? - спросил он чуть слышно.

- Кто тебе такое сказал? - Браен испуганно оглянулся по сторонам, как будто желая убедиться, что они здесь одни.

- Выходит, так и есть. На тебе славные трусы.

- Ты-то откуда знаешь?

- Подглядел разок, как ты серанул у меня в туалете. Когда ты спустил штаны, я сразу заметил, что у тебя такое бельишко, какого тут отродясь никто не видал, не то что не носил.

- Ну может и так, а чего тут такого, ходить в хороших трусах.

- Если забыть о том, как ты ими разжился, то пожалуй что ничего... а скажи-ка, как насчет махнуть их на травку?

- Трусы за травку, Рой? Ты меня удивляешь.

- Раз так, удивись еще больше и отдай их мне.

- Ты чего, взаправду возьмешь их в обмен?

- Так точно сэр, за пакетик травки, еще как возьму.

- Ну ладно, а когда тебе их надо?

- Сейчас.

- Тебе их... чистыми отдать?

- Они мне нужны сию минуту, или никакой сделки.

- Но зачем они тебе, Рой? В смысле....

- Это уже мое дело.

- Как скажешь. - Браен поднялся. - Где мне их снять-то? - он смущенно обвел комнату взглядом.

- Прямо тут, передо мной.

Недолго поколебавшись, Браен принялся раздеваться, но при этом на него напала ужасная дрожь. Юношу всего трясло. Наконец Рой приблизился к нему и помог снять остатки одежды. Браен остался только в носках и ботинках. На него было больно смотреть, и он почти весь посинел.

Однако Рой рассматривал его трусы, как мастер ювелирных дел изучает часовой механизм.

- Ты вообще моешься, Браен? - произнес он наконец.

- Ну так, особо часто, как и ты, - окрысился тот. - А теперь гони мою травку, ну.

- Чистейший шелк, да еще и импортные. Париж, Франция, хм? Подумать только, сшиты вручную! Кто только тебе такие подарил?

- Хорош Рой, где моя травка?

Рой неторопливо оглядел его с ног до головы, отчего Браен вновь отчаянно покраснел.

- Видишь вон там маленькое бюро, на котором стакан? То что тебе нужно в первом ящике, в левом углу. Там для тебя пакетик.

Браен поковылял к бюро. От стыда, что его заставили ходить голым, он переставлял ноги как калека.

Браен открыл ящик бюро и взял там пакетик. Юноша довольно ухмыльнулся.

- А в третьем ящике найдешь мои старые, но чистые трусы. У нас с тобой один размер. По крайней мере в некоторых местах.

Браен обернулся и глянул на него с удивлением, а потом открыл ящик и поспешно натянул свежие трусы Роя.

Рой в свою очередь сел и принялся наблюдать, как тот одевается. Между тем он аккуратно сложил грязные трусы Браена и убрал их в большой синий целлофановый пакет.

- Браен, - сказал он, и голос его теперь звучал спокойнее. - Пойди сюда.

- Может, ты думаешь, что продешевил? - Озабоченно спросил покупатель. - Если что, у меня дома есть еще трусы, могу принести в придачу.

- Не надо мне твоих трусов, как будто сам не знаешь... Мне нужен ты.

- Это ты к чему, - спросил Браен надув губы, и лицо его залилось всеми оттенками румянца.

- Хорош держать меня за кретина, Браен. Я-то знаю, как они тебе достались... Вот только я люблю тебя, слышишь? Ты понял?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Что нам в них не нравится…
Что нам в них не нравится…

Документально-художественное произведение видного политического деятеля царской России В.В.Шульгина «Что нам в них не нравится…», написанное в 1929 году, принадлежит к числу книг, отмеченных вот уже более полувека печатью «табу». Даже новая перестроечная литературная волна обошла стороной это острое, наиболее продуманное произведение публициста, поскольку оно относится к запретной и самой преследуемой теме — «еврейскому вопросу». Книга особенно актуальна в наше непростое время, когда сильно обострены национальные отношения. Автор с присущими подлинному интеллигенту тактом и деликатностью разбирает вопрос о роли евреев в судьбах России, ищет пути сближения народов.Поводом для написания книги «Что нам в них не нравится…» послужила статья еврейского публициста С. Литовцева «Диспут об антисемитизме», напечатанная в эмигрантской газете «Последние новости» 29 мая 1928 года. В ней было предложено «без лукавства», без «проекции юдаистского мессианизма» высказаться «честным» русским антисемитам, почему «мне не нравится в евреях то-то и то-то». А «не менее искренним евреям»: «А в вас мне не нравится то-то и то-то…» В результате — «честный и открытый обмен мнений, при доброй воле к взаимному пониманию, принес бы действительную пользу и евреям, и русским — России…»

Василий Витальевич Шульгин

Публицистика / Прочая старинная литература / Документальное / Древние книги