test

Она проснулась от оглушительных криков чаек и долго лежала, прислушиваясь, – звуки, казалось, влетали в одно ухо и вылетали в другое, не задерживаясь внутри головы. Она чувствовала запах соли и морского бриза, слышала разноголосые выклики торговцев, ощущала скользкую сырость камней и спутанных водорослей, и внутренний голос шепнул: «гавань». Как только слова перестали казаться всего лишь отдаленным шумом и начали приобретать смысл, она смогла кое-что разобрать.

«Морской лорд мертв, - сказал кто-то. – Убит ночью в своем дворце, хотя все его мечи были на страже. Как так вышло?» А другой ответил: «Во времена войн и несчастий нельзя чувствовать себя в безопасности даже в собственном доме. Я думаю, преступника не стоит далеко искать. Убийца - тот улыбчивый рыцарь, и это так же несомненно, как зима. У меня племянница там в служанках, она говорит, Морской лорд велел вытолкать его взашей. Неудивительно, что он взбесился и решил убить лорда».

«Браавос», - подумала мертвая девочка. Название всплыло в памяти не сразу, словно она услышала его сквозь непрекращающийся шум волн. Постепенно она поняла, что у нее все еще есть тело, и почувствовала сильную горечь, обжигающую глотку и желудок. Но она вспомнила не только эту себя – хилую безволосую двуногую тварь. Она сидела в клетке на маленькой деревенской площади, передние и задние лапы у нее были связаны, а вокруг скакала сотня глумливых людей и их щенков. Они показывали на нее пальцами, смеялись и швыряли камнями. Волчья сучка. Людоедка. Чудовище. Убийца. Потом стемнело и пошел снег. Она изо всех сил пыталась перегрызть цепи, потому что знала – если останется здесь, то погибнет. Но все было бесполезно. У нее ничего не получалось.

А потом появился человек. Мертвая девочка была совершенно сбита с толку - в своем пробуждающемся теле она не могла вспомнить, кто он. Но волчица узнала его, как только увидела, и это знакомство было не из приятных. Но почему-то ей казалось, что этот человек не причинит ей вреда. Он, бранясь в холодной ночи, разломал прутья ее клетки и смазал каким-то маслом оковы, чтобы снять их с ее лап, а она наблюдала за ним. Потом он отступил, и она думала, что это какая-то хитрость, но ошиблась. Тогда она в знак признательности лизнула ему руку и убежала в ночь.

Псы и волки. Это что-то значило для нее, но воспоминания об этом, как и обо всем остальном, стерлись безвозвратно. Он спас меня. Мертвая девочка не могла объяснить почему, но она была уверена, что не проснулась бы здесь, если бы волчица осталась в клетке. «Только поэтому я и осталась жива, после того как выпила из фонтана», - поняла она. Она сильно рисковала, даже не сознавая этого. Но поскольку большая часть ее присутствовала в волчице, она спаслась – и раз волчица на свободе, то и она тоже.

Девочка неуверенно ощупала лицо, боясь того, что может обнаружить. Она пила из фонтана, когда на ней было чужое обличье, и это была еще одна причина, по которой она решилась рискнуть, – она попросила милости у Многоликого Бога не для настоящей себя, а для той, кого назвала Лианной Сноу. Теперь маска сорвана, и она стала той, кем была всегда. Но кем я была?

На ощупь под пальцами оказалась кожа, а не кровь. Девочка неловко потрогала лицо, нашла нос, глаза и рот. Должно быть, она выглядела совсем как мертвая, раз даже посланники смерти поверили. Но почему я здесь? Почему они не унесли меня в подземелья Черно-Белого Дома, не срезали лицо и не добавили его к бесчисленному множеству лиц, хранящихся там? Наверное, такова участь всех послушников, которые не прошли испытание. Ты не можешь стать Безликой, и ты узнала слишком много о нашем искусстве, чтобы уйти. Ты понимаешь, что это значит?

Только сейчас девочке пришло в голову, что, возможно, они и сделали, что должно. Может быть, они забрали нечто гораздо более важное – и поэтому она не может вспомнить, как ее зовут, как выглядит ее настоящее лицо и почему она в Браавосе. Все, что она помнила, – это последние отчаянные мгновения, мысль о том, что есть только один выход, и жжение, когда черная вода потекла в горло.

Она с трудом изменила позу. Над ней по-прежнему раздавались звуки гавани. Никто не обращал на нее внимания; мертвое тело в канале – это обычное дело поутру, после того как наемники всю ночь вызывали друг друга на поединки. Кроме того, если Морской лорд действительно мертв, противоборствующие группы уже строят козни и режут глотки, чтобы продвинуть своих кандидатов на трон. Странно, что кто-то потрудился убить старого больного Феррего Антариона. Он и сам бы скоро умер, а…

Нет. Нет, тут есть что-то такое, что нужно вспомнить. Воспоминания не стерлись – просто до них не добраться, они все еще внутри волчицы, бегающей по Вестеросу. Нужно постараться снова проникнуть в ее шкуру.