test

И снова визгливый хохот двух блондинов, хотя Эмбер уже не слушал их. Он смотрел в другом направлении. На земле, чуть ближе к огню, лежал черноволосый парень. Одежды на нем почти не осталось, лишь жалкая тряпочка заматывала бедра. Он был бледен и выглядел скорее как мертвый, чем живой, но не узнать его оказалось невозможно.

Это был он. Те самые черты. Тот самый разворот плеч. Те самые руки, которые срывали с одежду с жертв, как незначительную бумажку. Эм болезненно отвернулся. Ему не хотелось смотреть на эту мразь потому, что воспоминания все еще жили в его памяти.

— Что? — не понял Дагон. — Тебя его вид смущает или что? Он вообще часто ходит в чем мать родила. Скажи спасибо, что мы его прикрыли, а то из-за его превращений все шмотки лопаются.

— Делай, что тебе нужно быстрее, — прохрипел Эмбер.

Трое ворлоков хищно посмотрели друг на друга. Мэл достал из-за пояса уже знакомый заколдованный нож.

— Мудрое решение. Иди сюда, мальчишка.

Эмбер помедлил. Ему было очень страшно, а в голове почему-то всплывали немногочисленные просмотренные фильмы о кровавых жертвоприношениях. Поневоле вспомнились кадры из «Кладбища домашних животных», Эм даже представил себе кривую табличку, с нарочитой ошибкой, болтающуюся при входе. Это был последний фильм который он посмотрел, возможно, в прямом смысле этого слова.

Марлоу терял терпение. Под его злобно блеснувшим взглядом, человеку пришлось сделать шаг вперед. Эмбер свесил голову и двинулся к распростертому на земле телу.

Данте или как бы его ни звали действительно не подавал признаков жизни, а Эм обнаружил у себя очень двойственные чувства. Он ведь мог просто не отдавать свою кровь – убежать, отказаться, что угодно – только бы не позволять этой твари выжить. Но был ли тут выбор? Очень злой и задетый за живое Мэл нависал над ним, как палач, готовый на все, чтобы довести ритуал до конца.

— Ты хочешь добровольно отдать каплю крови? — он посмотрел на мальчишку сверху вниз.

Эмбер молча протянул ему руку.

— Ты должен это сказать! Запомни это: вся сила колдуна — в словах. Твои мысли не имеют и половину значения, — раздраженно изрек Марлоу.

— Да готов я, вашу мать! Не отпарывай всю кисть. Когда я уйду отсюда, я все еще планирую стать хирургом.

Челюсть Мэла немного сжалась от злости.

— Кто сказал тебе, что ты отсюда уйдешь? Вставай на колени.

Эмбер не хотел стоять под острием с опущенной головой и не видеть при этом ничего.

— Я кому сказал? — рявкнул Мэл и выбросил вперед руку, делая в воздухе царапающее движение, как будто сжимая когти.

Горло Эмбера тут же сдавило, как если бы кто-то накрутил ремень на его шею. Он задохнулся и против воли припал на одно колено рядом с обездвиженным Данте.

— Мэл, полегче. Добрая воля, — напомнил Элай, расслабленно куривший чуть в стороне. — А то не сработает.

Марлоу выругался на каком-то одному ему понятном наречии. Эмбер почувствовал, что его немного отпустило. Он еле дышал от страха.

— Руку, — новый приказ.

Мальчишка протянул ладонь.

— Да не так, идиот. Надо, чтобы твоя кровь попала ему в рот. Над лицом держи.

Миг — и клинок изо всей силы впился Эмберу в кожу, заставив парня застонать от боли. Марлоу нарочно воткнул острие очень глубоко и прокрутил, наслаждаясь болезненным выражением лица мальчишки.

— Я не обещал быть нежным, как юная дева, — довольно ощерился он.

Эмбер стиснул зубы, чтобы не издать ни звука. Пара рубиновых капель упала на губы черноволосого колдуна. Мэл приоткрыл ему рот и постарался сделать так, чтобы Данте глотнул.

— Сережку, — потребовал он, напряженно вглядываясь в лицо бессознательного друга.

Дрожащими пальцами, Эмбер долез до кармана и протянул Марлоу крошечный серебряный клык.

Острый коготь вырос на указательном пальце колдуна. Он сжал им мочку уха Дантаниэла, чтобы кончик прошел насквозь. Тот дернулся немного, а Мэл, приободренный тем, что Баррингтон впервые за последние сутки среагировал, вдел ему сережку в образовавшуюся кровоточащую дырочку.

— Прости брат. Пробьем тебе другую мочку. Старая уже не пригодна.

Эмбер, как зачарованный, смотрел на лицо парня. Ресницы Дантаниэла дрогнули.

Пара глаз, красный и синий, распахнулись, окинув всех присутствующих прозрачным взглядом. Он вряд ли на самом деле видел, что происходило вокруг. Его зрачки казались пустыми: подобные можно было наблюдать у тех, кто умирал клинической смертью, но затем ворлок сделал вдох, а за ним и еще один. Марлоу жадно следил за его движениями и понимал, что ритуал сработал. Великая Шакс, как всегда, оказалась права. Не было ничего сильнее, чем связь колдуна с его подопечным — она могла выпить всю силу и иссушить тело ворлока, как изюм, но так же могла снова налить его органы силой. Подобно токам, которые чувствует ребенок в утробе матери, создатель и его творение оставались на всю жизнь привязанными друг к другу. Марлоу знал это не понаслышке.

За их спинами Элай взял Дагона за руку и переплел его пальцы со своими. Они могли понять чувства Мэла — для него Данте был всегда особенным, ровно, как и наоборот.

Но теперь в их маленьком дуэте, кажется, образовались дополнения.