Тест Роршаха. Герман Роршах, его тест и сила видения

В архивах ежегодных отчетов этой столетней клиники спрятан целый мир подробностей, от обыденных до душераздирающих: выздоровления, смерти, попытки побега (одна в 1909 году – через окно по иве, затем по внешней стене в озеро; четыре в 1910 году), принудительное кормление (всего 972 эпизода, назначено десяти пациентам). Множество часов трудотерапии в течение всего года: сельскохозяйственные работы, погрузка угля, рубка леса, работы по дому и в саду, плетение корзин – для мужчин, готовка, стирка, глажка, работы в поле и по дому, а также «женские ремесла» – для женщин. Цены на говядину (растут). «В прошлом году нам тоже не удалось, – сообщалось в донесении руководства, датированном 1911 годом, – избежать использования механических средств для связывания пациентов»: кожаные перчатки для пациентов, которые в противном случае разрывали на части все, на что им хватало сил, а для некоторых случаев – крытые ванны. «Когда мы видим, что пациенты, несмотря на большие дозы седативных препаратов, мешают сну остальных в общих спальнях, постоянно шумят и стучат, раздражая прочих пациентов, встают среди ночи, дебоширят, разнося на куски все, до чего могут дотянуться в своих изолированных комнатах, измазывают себя и окружающее пространство остатками еды, экскрементами и так далее, – мы не можем более удерживаться от решения запереть их в ванне, и это становится настоящим облегчением как для них самих, так и для всех вокруг». В официальном рапорте 1909 года были перечислены четыреста пациентов, 60 % из них – женщины, почти половина – больные шизофренией, а также множество пациентов с маниакальной депрессией и различными другими заболеваниями. Так пациенты Роршаха были описаны в массе, без индивидуального рассмотрения каждого из них.

Медицинский персонал в Мюнстерлингене составляли директор Ульрих Бройхли и два его ассистента: Роршах и русский по национальности доктор Павел Соколов, который разговаривал с Роршахом по-немецки и по-русски в чередующиеся недели языковой практики, пока Ольга оставалась за границей. В штат входили управляющий клиники, его помощник и кастелянша, но там не было никаких социальных работников, дополнительных терапевтов или секретарей, поэтому три доктора отвечали за всё. Точнее сказать, за всё отвечали Роршах и Соколов. «Директор очень ленив, – жаловался Роршах, – а также по-настоящему груб и бестактен, но по крайней мере с ним легко договориться». В прошлом Бройхли был ассистентом Эйгена Блейлера, а клиникой Мюнстерлингена он руководил с 1905 года. Роршах познакомился с ним в 1907 году, когда работал в больнице по соседству. Они так и не стали близкими друзьями, но их отношения были теплыми, и мнение Роршаха о начальнике было в основном положительным. «Это совершенно естественно: он ленив, мы делаем всю работу за него, а он сидит где-нибудь поблизости, наслаждаясь лучами солнца, или, говоря другими словами, он – директор. Когда он уходит, мы получаем то, что заслужили, другими словами – теперь мы директора и сами можем нежиться на солнышке».

Роршах въехал в небольшую квартиру, а Ольга осталась в России, где лечила пострадавших от эпидемий тифа и холеры. «Наконец-то, – писал он, – впервые за всю жизнь я нахожусь в ситуации, когда могу зарабатывать деньги и имею стабильную работу. Все мои желания исполнились, за исключением того, что Ольги нет рядом». Она приехала спустя полгода, и Роршахи наконец поженились: гражданская церемония прошла в Цюрихе 21 апреля 1910 года. Они поместили в семейный фотоальбом три снимка – свадебное фото и два изображения своей квартиры с видом на озеро – и подписали внизу: «1 мая 1910 года». Ольга описывала Мюнстерлинген как «очень красивый маленький городок. У нас есть две симпатичные комнаты с видом на озеро и множество цветов вокруг». Герман работал до семи. Потом, вечернею порой, они ходили на прогулки, или читали, или катались на лодке по озеру, а днем по выходным путешествовали по окрестностям. «Наша жизнь здесь не слишком разнообразна, – это стоящий на отшибе маленький городок, но нам с Германом и не нужно большего».