Тэтчер. Великие личности в истории

В тот же день британский парламент собрался на внеочередное заседание. В 1982 году 3 апреля выпало на субботу — впервые после Суэцкого кризиса 1956 года парламент собрался на заседание в выходной. В палате общин премьер-министра встретил оглушительный ропот возмущения, как в адрес аргентинского агрессора, так и в адрес правительства, прохлопавшего эту опасность. Новый лидер лейбористов Майкл Фут заявил: «Вопрос в людях, которые желают быть связанными с этой страной, и которые выстроили свои жизни на этой связи. Их предали. Ответственность за это предательство лежит на правительстве. Правительство должно доказать действием — не словами — что их нельзя в этом обвинить». Но когда Тэтчер заклеймила «эту неспровоцированную агрессию» и пообещала «сделать все, что мы можем», чтобы защитить британских подданных на Фолклендских островах, ее слова были встречены многоголосием: «Слушайте, слушайте!», традиционным выражением одобрения. Единственной представленной в парламенте партией, проголосовавшей против отправки экспедиционных сил на Фолкленды, были уэльские националисты.

В тот же день представитель Британии в ООН сэр Энтони Парсонс на заседании Совета Безопасности поставил вопрос о захвате островов. Совет Безопасности проголосовал за Резолюцию 502, объявившую Аргентину агрессором, и потребовал от нее немедленного вывода войск. Аргентина резолюцию отвергла, но выразила готовность вступить в переговоры. Британия, в свою очередь, заявила, что отказывается вести переговоры, пока аргентинские солдаты находятся на Фолклендских островах.

Довольно часто можно встретить мнение, что британцы не имели ни малейшего представления о том, что это за Фолкленды и где они вообще находятся. Надо сказать, что в 1950 году, когда британская колониальная империя вполне еще существовала, пусть уже и без Индии, был проведен опрос: «Можете ли вы назвать одну британскую колонию?» Половина опрошенных не смогли назвать ни одной, а один человек ответил «Линкольншир» (по странной иронии — родина Маргарет Тэтчер). Этот момент отражен и в уже упоминавшемся «Тайном дневнике Адриана Моула»:

«Суббота, 3 апреля

8.00. Британия в состоянии войны с Аргентиной!!! Об этом только что сообщили по Радио-4. Я жутко разволновался. То мне кажется, что война — это ужасно, то — что это дико здорово.

10.00. Разбудил отца, чтобы сказать ему, что Аргентина вторглась на Фолклендские острова. Он пулей вылетел из кровати, потому что подумал, что Фолкленды лежат у берегов Шотландии. Когда я объяснил, что до них восемь тысяч миль, он опять завалился в постель и натянул одеяло на голову».

Но вскоре вся страна была в курсе, куда именно отправляются воевать «наши парни». Правительство фактически не имело иного выхода. Как сказал позже тогдашний министр энергетики Найджел Лоусон, «общественное мнение не считало их далекими островами» с намеком на известное высказывание предвоенного премьер-министра Невилла Чемберлена о Чехословакии, которой угрожала нацистская агрессия: «далекая страна, о которой мы ничего не знаем».

Среди солдат, матросов и летчиков британского контингента был двадцатидвухлетний, тогда второй в очереди за британской короной (сейчас, если кому интересно, восьмой) принц Эндрю, пилот вертолета авианосца «Инвинсибл». Это только отчасти был пиар-ход — королевская семья всегда искренне стремилась показать, что переживает все испытания вместе со своим народом.

Первый политический эффект был для правительства катастрофическим: государственный секретарь Форин офиса лорд Каррингтон и два министра более низкого ранга были вынуждены уйти в отставку на том основании, что они неправильно истолковали намерения Аргентины. Следует отметить, что в ходе проведенного позже официального расследования о причинах войны был сделан вывод, что правительству нечего поставить в вину. Это не была совсем уж отговорка (в целом отчет был достаточно критичен по отношению к действиям правительства): как уже говорилось, аргентинское вторжение планировалось на конец года (когда в Южном полушарии лето), перенос даты на начало апреля был сделан под влиянием событий вокруг Южной Георгии.

Британцы считали иначе. В опросе, проведенном вскоре после вторжения, только 12 % заявили, что правительство не виновато, 58 % считали, что виновато очень, а 22 % — что виновато отчасти. Более трети опрошенных (36 %) считали, что виновата лично премьер-министр, и 34 % — что Маргарет Тэтчер должна подать в отставку. Через месяц после захвата островов аргентинцами, но до прибытия туда британских экспедиционных сил, шесть из десяти опрошенных заявили: они против того, чтобы за Фолкленды гибли британские солдаты; две трети заявили, что против гибели мирных жителей на Фолклендах. Только 24 % опрошенных сообщили, что политика страны в отношении Фолклендов должна определяться желаниями островитян; 72 % считали, что кризис должен решаться исходя из интересов Британии в целом.