Тетралогия. Ангел оберегающий потомков последнего Иудейского царя из рода Давида. Книга третья. Проект «Конкретный Сионизм» – Вознаграждающий счастье

Тихо проговорила Мария, то ли для себя, то ли Деду Морозу. Повернула ключ, потянула дверь, и та впустила обоих в давно исчезнувшее время. Переступили порог, зашли в кухню. Словно ища защиты, прижалась к волшебнику, потому что совершенно явственно ощутила, её неудержимо стал затягивать возрастающий с каждой секундой страх. Внутри было всё совершенно так, как в последний раз перед переездом на новую квартиру. Мебель, клеёнка на столе, посуда, занавески, водопроводный кран, раковина и даже старинные печные заслонки. Опустилась на тот же старенький стул, не в силах унять бешеное сердцебиение. Сцепила пальцы рук, стараясь погасить возникшую дрожь.

Заставила побороть страх, встала, взяла ручку и открыла двухстворчатую дверь в гостиную. Только вовремя подхватившие, руки Деда Мороза не позволили упасть от неожиданности, при виде первозданного облика знакомой комнаты. На своих старых местах висели те же картины, фотографии в окружении прежних, до боли знакомых вещей. На столе стояла вазочка с очень похожими на подснежники цветами. Между окон стоял знакомый комод, а на нём зеркало, подаренное бабушке на свадьбу. На широком подоконнике стояла та же дореволюционная швейная машинка «Зингер». Вещи каким-то непостижимым образом возродились из огня сгоревшей автомашины, переместились на тысячи километров и сейчас находились перед ней. Боясь, что необыкновенные чудеса могут прекратиться, зажмурилась и открыла верхний ящик комода. Здесь раньше хранились самые важные бумаги, а среди них первый подарок Романа. Видя, что Мария долго не решается открыть глаза, Дед Мороз заботливо пришёл на помощь:

– Внученька! Поверь старику, чудеса только начинаются. Ничего не бойся. Не теряй дорогого времени, а то не успею выполнить главную просьбу. Договорились?

– Хорошо, – открыла глаза. Стала быстро перебирать различные документы, нашла дипломы, школьные золотые медали, награды мужа, а самый нужный предмет отсутствовал.

– Дедушка, здесь должна лежать шкатулка. Помнишь, которую принёс от Романа в первую нашу встречу? Её нет.

– Радость моя! Посмотри в следующей комнате.

Когда-то там находилась спальня. И здесь буквально каждая вещь, каждая мелочь оставалась, как много лет назад, на своём месте. Та же кровать, на которой они столько раз засыпали в изнеможении от страстной любви в бесподобных по красоте движениях, наслаждениях, ласках, подаренных друг другу. Нет! Возникло небольшое изменение. На противоположной стене, раньше совершенно гладкой, появилось множество новых, небольших, но очень красивых полочек. Каждая по отделке, форме, не походили на предыдущие, да и располагались своеобразным образом. На них стояли сувениры ручной работы. Различных видов подсвечники, похожие то на букеты цветов, то на человеческие руки, заслоняющие огонь горящей, маленькой свечи. То на разорванные сердца или надломленные в стеблях шикарные розы. В самом центре необычной экспозиции, на полочке, сияющей своей стеклянной прозрачностью, стоял тот, первый в их любви и поэтому самый бесценный для неё подарок. Осторожно поднесла к лицу маленькую шкатулку, открыла дверцы. Целыми и невредимыми, сидели на скамейке, маленькие, игрушечные копии двух влюблённых. Помолодевший и сияющий Дед Мороз поглаживал окладистую бороду.

– Хотел бы обратить внимание, под каждым изделием находиться маленькая табличка. Думаю, тебе нужно прочесть все надписи. Мария подошла ближе и вздрогнула. На первой, прикреплённой к двум, сделанным из металла, розам, было красивым знакомым почерком выгравировано: «Любимой! Родной! Единственной!» А ниже проставлена знакомая дата. Тихо переводя взгляд с одного на другой сувенир, убеждалась, на каждом год увеличивается ровно на единицу. Привлекла внимание ещё одна миниатюрная копия памятной скамейки. За ней непонятное число 35, несколько строчек коротенького стихотворения с фотографией заветного места в парке Горького. Она узнала манеру исполнения и руки, сделавшие прекрасные вещи. Но на этот раз вызвал недоумение чужой почерк, на блестящей золотом, полоске металла. И вновь, заботливый, всё знающий сопровождающий прочёл её мысли.

– Сделана в год, когда Вам исполнилось по тридцать пять лет. Ему было трудно писать, очень сильно болела руку. Слава Богу пуля не задела кость и всё обошлось замечательно.

Мария вслух, с чувством глубокой благодарности прочитала, обращённые к ней заветные слова:

– «В парке Горького эта лавочка. Очень часто приходит во сне. Вспоминаю тебя моя ласточка. Сразу грустно на этой земле. Горы, реки, моря, расставания. Но забыть тебя так и не смог. И живу я всегда ожиданием. Да! Мы встретимся! Дай же нам Бог!»

В голове пульсировала странная мысль, ведь она сама похоронила любимого, сама бросила горсть земли на оцинкованный гроб. Откуда же возникла такая прелесть? Или всё же продолжается необычный новогодний сон? Тогда надо постараться подольше не просыпаться. Тем временем Дед Мороз вновь взял в руки красный шарф, плотно завязывая, закрыл глаза, погладил по волосам и опять за руку куда-то повёл.