Тевтонский крест

— Я был на охоте, когда к Взгужевеже подъехали знатные куявские рыцари, сопровождавшие тевтонов. Именем Конрада, князя Мазовии, и его сына Казимира, князя Куявии, они потребовали открыть ворота для послов ордена Святой Марии. Мой старик-отец не заподозрил подвоха. Ворота открыли, крестоносцы заняли замок и объявили, что, согласно договору с Конрадом Мазовецким и Казимиром Куявским, Взгужевежа переходит во владения ордена. Тевтоны потребовали сложить оружие. Отец и верные ему люди воспротивились. Когда я вернулся, все было кончено. Куявцы и мазовцы уехали, над воротами висел белый флаг с черным крестом, на стенах появились виселицы. Среди повешенных я узнал отца.

Да, невеселая история. После такого, действительно, только и остается, что уйти в леса партизанить.

— Хорошо, что мать не дожила до этого дня, — с усилием закончил добжинец.

Снова молчание… Потом Бурцев заговорил по-татарски:

— Что ты думаешь, Бурангул? Как взять крепость?

— Может быть, когда откроются ворота, захватить наскоком? — предложил юзбаши. — Если напасть неожиданно, на свежих лошадях…

Бурцев перевел добжиньцу слова татарского сотника. Освальд угрюмо покачал головой:

— При малейшей опасности стража обрушит вниз воротную решетку. Да и мост поднимется быстрее, чем мы окажемся под стенами. Вот если бы…

— Что? — насторожился Бурцев.

— Если бы кому-нибудь удалось обманом проникнуть внутрь, как сделали это сами тевтоны, и хотя бы ненадолго захватить ворота… Да нет, пустое! Крестоносцы не впустят в крепость никого, кроме гонцов Конрада. А мы их всех перебили.

— Гениально! — Бурцев уставился на трофейную булаву. — Освальд, ведь твои люди везут с собой тевтонские доспехи оружие, одежду…

Добжинец понял, оживился.

— А в самом деле! — усатое лицо Освальда расплылось в улыбке. — Попробовать стоит!

Глава 73

Не побитых щитов, не изрубленных доспехов, не помятых ведрообразных шлемов на поверку оказалось не так уж и много. Не перепачканных кровяными подтеками и не изорванных в бою белых накидок и плащей с крестами — того меньше. Собственно полное снаряжение тевтонских братьев, которое не вызвало бы подозрений у защитников замка, удалось подобрать лишь для троих потенциальных диверсантов. Им-то и предстояло открыть ворота Взгужевежи.

О том, кто поедет к «Башне На Холме», спорили недолго. Освальд, как единственный человек в отряде, говоривший по-немецки не хуже самих крестоносцев, прошел вне конкурса. Да никто и не отважился перечить добжиньцу, жаждущему поквитаться с убийцами отца. Бурцев воспользовался правом вожака, и сам готов был перегрызть глотку любому, кто встанет на его пути к Аделаиде. А вот из-за третьего орденского комплекта чуть не поубивали друг друга Збыслав и Дмитрий. Впрочем, ни тот ни другой все равно не влезли в тесную кольчужку, миниатюрный панцарь и узкое сюрко. Не смог втиснуться в латы и дядька Адам. Зато Бурангулу доспехи пришлись впору.

— Побудешь немного истинным арийцем, — хмыкнул Бурцев, надевая на голову татарского сотника тевтонский шлем с крестом на личине. — Главное, ни при каких обстоятельствах не снимай этот котелок.

Бурангул не возражал. Только возмущался тупостью огромного рыцарского коня, на которого ему в целях конспирации пришлось пересесть со смышленой низкорослой лошадки, ерзал в непривычном седле с высокими луками, да недовольно косился на тяжелый меч, висевшей сбоку вместо легкой сабли.

— И как они только дерутся с такими узкими глазами! — пробурчал напоследок татарин, стукнув кольчужной перчаткой по смотровой щели шлема.

Ох, кто бы говорил!

Во вместительные седельные сумы Василий, Освальд и Бурангул вложили по паре-тройке «громовых шаров» мэйд ин чина. Бомбы Сыма Цзяна — не ахти какие фугасы, конечно, но если повезет, выломать решетку замковых ворот и оборвать цепи подъемного моста их мощи хватит. Ну, а не повезет — так железные горшки с гремучей смесью хотя бы посеют панику среди защитников крепости.

— Как только прогремят взрывы, сразу атакуйте — обратился Бурцев к дружине. — Если взрывов не будет, ждите нас сутки. Не вернемся — уходите. И не вздумайте штурмовать замок сами — только поляжете зря.

Приказ пришлось произнести трижды: на русском, польском и татарском.

…Ранним утром к Взгужевеже подъехали три всадника при полном рыцарском вооружении. Ветер трепал белые плащи с черными крестами на плечах, глухие шлемы-топхельмы закрывали лица.

Разумеется, их заметили: на боевых площадках было полно кнехтов. Но, видимо, эти ребята здесь ничего не решают. Призывные крики Освальда на немецком не возымели действия. Поднятый мост не опустился ни на йоту.

Наконец среди кнехтов появился сержант в серой накидке с «Т»-образным крестом на груди. Рыцарь что-то проорал сверху.

— Спрашивает, кто мы такие, — перевел Освальд.

— Ну, так скажи — послы магистра Конрада вернулись.

Освальд прокричал ответ.