Тевтонский крест

— А татары Рязань сожгли! — оборвал Бурцев. — А я тебе при первом знакомстве яйца отбил! Но ничего ведь, идем сейчас вместе. Пойми, Дмитрий, эти поляки нужны нам, а мы — им. И у нас, и у них одна цель — Конрад. Так что не мути воду. Утешься тем, что и ты тоже татю с кистенем зубы вышиб.

Десятник утешился. По крайней мере, сделал вид… Отряд, пополнившийся лесными партизанами, двинулся обратно — к Глоговской переправе.

Глава 72

Через Великую Польшу Освальд вел тайными тропами быстро и без приключений. Нужды пока не было ни в чем. Благо нехитрых припасов — вяленого конского мяса и сухого сыра Кхайду-хан выделил достаточно, а лошадям хватало пробивающейся повсюду молодой зелени. От жажды спасали ручьи, родники и лесные озерца.

Шли скрытно, обставляясь дозорами и караулами со всех сторон. Стоянки разбивали, не разводя огней. Города, замки, ополья и одинокие селенья обходили стороной. Таились и от вооруженных отрядов, и от беженских обозов, и даже от одиноких путников.

В Куявии — когда до Добжиньских земель было уже рукой подать — Освальд предложил отказаться от дневных переходов и двигаться только по ночам. Предосторожность была отнюдь не лишней. На оставшихся без князя куявских землях тевтоны чувствовали себя, как дома. Белые и серые плащи с черными крестами мелькали на дорогах не реже, чем пестрые гербы и одежды польских панов. Но если поляки держались своих замков и имений, то крестоносцы старались взять под контроль даже самые глухие уголки княжества. Сразу за куявскими землями находились собственно владения Тевтонского ордена. Однако сильные орденские форпосты имелись и на территории самой Куявии. Добжиньский край был в их числе.

…Три всадника подъехали к краю лесного массива. Остановились, всматриваясь в раскинувшееся впереди пространство. Некогда эти поля и пашни были отвоеваны у леса тяжким крестьянским трудом. Но предназначались они не только для земледелия. Вдали, на правом берегу Вислы, возвышался холм. На холме — большой, хорошо укрепленный рыцарский замок. А ведь любому замку жизненно необходимо хорошо просматриваемое и простреливаемое пространство.

Главная башня-донжон смутно напомнила Бурцеву гербовый символ освальдового щита. Но не только… Малая башня перехода из гиммлеровского спецхрана — вот на что она еще походила.

Сюрприз, однако!

Конечно, не мешало бы рассмотреть основную замковую башню поближе и при дневном свете. Но как?

Подобраться к крепости незамеченным невозможно. И даже если бы это удалось…

Башню-цитадель и внутренний замковый двор оберегают прочные стены с угловыми и надвратной башенками, надо рвом поднят мост.

Всадники молча смотрели на замок. Бурцев покачивал на ременной петле подарок добжиньца — трофейную булаву. Справа сидел задумчивый Освальд, положив на высокую луку рыцарское копье. Слева — замер с луком поперек седла Бурангул. Ну, прямо картина Васнецова «Три богатыря»!

— Моя вотчина, — нарушил тишину хриплый голос добжиньского рыцаря. — Взгужевежа. «Башня На Холме». Замок моих предков. Мой замок… Был моим, пока мазовецкий и куявский князья не отдали его тевтонам.

Молчание длилось еще пару минут.

— Эх, сюда бы парочку хойхойпао! — задумчиво пробормотал Бурцев.

— Чего-чего? — удивился рыцарь.

— Ну, требюше.

— Да, это бы не помешало, — согласился добжинец. — Хотя донжон Взгужевежи не повредят даже камнеметы.

Еще помолчали.

— Как думаешь, Освальд, сколько человек сейчас в замке? — спросил Бурцев.

— При мне постоянный гарнизон никогда не превышал полусотни человек. Но, говорят, мой дед держал там целую сотню. Впрочем, при необходимости Взгужевежа укроет и две сотни воинов. В замке есть погреба, амбары, склады, конюшня, есть колодец с родниковой водой.

— Двести защитников? — задумчиво переспросил Бурцев. — А больше?

— Вряд ли, — мотнул головой Освальд. — Слишком тесно будет.

— Значит, тевтонов внутри не больше чем нас?

— Да, но они в крепости. В хорошей крепости, Вацлав.

— Тогда думай, Освальд! Для осады у нас кишка тонка. Нужно взять замок штурмом. И взять быстро. У любой защиты должно быть слабое место.

— У Взгужевежи — нет! — гордо заявил рыцарь. — Замок строили лучшие мастера добжиньской земли. Строили вокруг несокрушимой башни, возведенной в незапамятные времена неизвестным народом…

Незапамятные времена? Неизвестный народ? Неужто, в самом деле, арийская башня перехода?

— Взгужевежа неприступна, — убежденно подытожил Освальд.

— А тайные подземные ходы?

— Был один. Обвалился еще при моем прадеде.

— А как же тогда тевтоны проникли в столь неприступную крепость?

Освальд помрачнел: