The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

В таких обстоятельствах между императором и его самым блестящим полководцем неизбежно возникала вежливая и придворная холодность, которая проявлялась в тонких способах, которые Модаве с большим удовольствием отмечал: "В Дели существует устоявшийся обычай посылать императору готовые блюда , - писал он, - на что монарх отвечает тем, что посылает такие же блюда тем, кого он хочет почтить".

Блюда, отобранные для отправки императору, кладут на большие тарелки, затем накрывают полотняным мешком с печатью отправителя и отправляют в королевский сераль. Падшах велел тайно выбрасывать в Ямуну любые блюда с кухни Наджаф-хана, и когда комплимент был возвращен, Наджаф-хан принимал царский подарок с церемонным поклоном, но, как только царские слуги, несущие угощение, удалялись, приготовленные блюда отдавались халал-хварам, которые с удовольствием их поедали - эти прекрасные парни отвечают за уборку туалетов в домах людей, так что вы можете догадаться об их статусе и назначении.

Несмотря на это, и Модаве, и Полье все равно находили в Шах-Аламе много того, чем можно восхищаться. 18 марта 1773 года, вскоре после поступления на службу, Полиер был официально принят императором в тронном зале Диван-и-Кхас. Ему предоставили прекрасные жилые помещения в хавели Сафдара Джунга возле Кашмирских ворот, подарили слона, меч и лошадь. Император сам повязал ему украшение на тюрбан, и ему прислали еду с королевского стола. "Шаху Алуму сейчас около 50 лет, - писал вскоре после этого Полиер в своем дневнике, - он крепкого телосложения и хорошего телосложения, его рост выше среднего, а в его облике, хотя в целом он меланхоличен, есть много доброты и благородства, что не может не заинтересовать зрителя в его пользу".

Его поведение на публике серьезное и сдержанное, но при случае он проявляет милость и снисходительность. Снисходительный к своим слугам, легко довольствующийся их услугами, он редко находит в них недостатки или обращает внимание на какие-либо небрежности, в которых они могут быть виновны. Любящий отец, он питает величайшую привязанность к своим детям, которых, однако, держит, согласно придворным обычаям, в большом подчинении и ограничении.

Он всегда строго набожен и точно соблюдает обряды своей религии, хотя, надо признать, не без сильного запаха суеверия. Он хорошо владеет персидским и арабским языками, особенно первым, и не знает некоторых диалектов Индии, на которых он часто развлекается, сочиняя стихи и песни.

То, что ему не хватает ни мужества, ни духа, часто доказывалось, и он не раз подвергался суровым испытаниям своего постоянства и стойкости, которые переносил с самообладанием, делающим ему бесконечные заслуги. Но с самого начала он слишком доверял своим министрам и, как правило, позволял своему собственному мнению уступать мнению слуги, часто руководствуясь совсем не теми мотивами, которые должно было диктовать такое доверие.

Это всегда было недостатком Шаха Алума, отчасти из-за лености, отчасти из-за его недоверчивого ума, который не позволяет ему увидеть какой-либо замысел в лести подхалима и заставляет его принимать за привязанность к его персоне то, что является не более чем замыслом навязать ему себя и получить его доверие. Действительно, два самых больших недостатка короля - это его большая любовь к лести и слишком безоговорочное доверие, которое он оказывает своим министрам. Хотя его нельзя назвать великим королем, следует признать, что он обладает многими качествами, которые в частной жизни давали бы ему право на характер доброго и благожелательного человека...

Обычно язвительный граф де Модав придерживался схожего мнения об императоре. Модав считал его благонамеренным, мягким, обходительным и лишенным ни ума, ни мудрости. "Он добр до слабости, - писал он, - а его внешность и манера поведения излучают ум и доброту. Я часто имел честь находиться в непосредственной близости от него и мог наблюдать на его лице те выражения беспокойства, которые выдают принца, погруженного в глубокие раздумья".

Падшах кажется нежным и ласковым отцом, обнимающим своих маленьких детей на публике. В Дели мне сказали, что у него 27 детей мужского пола, и все они в полном здравии. Когда он появляется на публике, его часто сопровождают трое или четверо сыновей. Я видел, как он выезжал из дворца-крепости, чтобы промчаться галопом по окрестностям в сопровождении нескольких таких же юных принцев, сидящих на лошадях и демонстрирующих отцу свое мастерство и доблесть в различных видах спорта и играх. В другое время я видел его внутри дворца-форта, переходящим из одних апартаментов в другие, с младшими сыновьями в возрасте от 3 до 6 лет, которых он нес в своем поезде - евнухи были носильщиками этих благородных нош.