The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

Путешествия и приключения расширили кругозор этого принца, а общение с французами и англичанами позволило ему общее представление о делах мира, что могло бы помочь ему в реализации своих амбиций. Но как только он вернулся в Дели, его дела оказались в таком беспорядке, а соблазны ленивого досуга так сильны, что все хорошие качества этого принца оказались неэффективными, по крайней мере до сих пор...

Хотя этот принц обладает рядом хороших качеств - умом, мягкостью и проницательностью, - его мелочность порой может все испортить. Уютно устроившись среди своих женщин, он ведет дряблое, женоподобное существование. Одно из его ежедневных развлечений - играть со своими любимыми наложницами в настольную игру продолговатыми костями длиной со средний палец [чаупар]... Каждая партия, в которую падшах играет со своими дамами, стоит 3-4 пайсы, которые он платит, если проигрывает, и требует получить, если выигрывает, в соответствии с правилами.

Ему свойственны недостатки всех слабых правителей, а именно ненависть к тем, кого он вынужден продвигать по службе, как это происходит с его генералом Наджаф-ханом - они оба не доверяют друг другу и постоянно ссорятся... Хотя Шах Алам принимал участие в войне, у него никогда не было вкуса к военной профессии, хотя положение, в котором он оказался, требовало бы, чтобы он сделал борьбу своим основным занятием. Приходится тратить время на то, чтобы убедить его отправиться в поход; после возвращения в Дели он либо избегает, либо отклоняет все предложения, сделанные ему по этому поводу.

Его министр [Абдул Ахад-хан] настолько жаден до власти и богатства, что использует свое влияние на дух Шах-Алама с единственной целью - отдалить принца от слуг, которые были по-настоящему верны, и заменить их своими людьми. Раздражение, которое это поведение вызвало у всех при дворе, особенно у Наджаф-хана, самого главного из них, стало причиной заговоров и интриг... Ревнуя к своему генералу [Наджафу] и не доверяя своим министрам, которые не имеют никаких заслуг, Шах Алам всегда опасается какой-нибудь мелкой революции во дворце, которая вернет его в тюрьму, где он родился".

Но самой серьезной проблемой для двора были не столько внутренние разногласия и интриги, сколько постоянная нехватка средств у шаха Алама . 9 сентября 1773 года Шах Алам написал Уоррену Гастингсу письмо с просьбой о дани Бенгалии. Он сообщил, что не получал денег от Компании "в течение последних двух лет, и поэтому наше бедственное положение сейчас очень велико". Он напомнил Компании об их договорных обязательствах - перечислять доходы и ему земли, пожалованные ему в Коре и Аллахабаде.

Апелляция не увенчалась успехом. Гастингс, потрясенный страданиями бенгальцев во время великого голода, принял решение прекратить все выплаты "этому жалкому королю лоскутков и заплат". Мне доверена забота и защита жителей этих провинций, - писал он, - и их положение, которое в данный момент находится на грани несчастья, было бы невозможно исправить, если бы страна лишилась того небольшого богатства, которое в ней осталось". Это, однако, не помешало ему разрешить своим коллегам из Компании переводить в Англию гораздо более крупные суммы своих сбережений.

"Думаю, я могу пообещать, что пока он находится в руках маратхов, больше никаких выплат не будет, - писал Гастингс директорам год спустя, - и, если я смогу предотвратить это, никогда больше. Странно, что... богатство провинции (которое является ее кровью) должно истощаться для того, чтобы обеспечивать пышность шутовского короля, идола нашего собственного творения! Но еще более удивительно, что мы должны продолжать оказывать ему столь же опасное почтение, в то время как он является орудием единственных наших врагов в Индии, которым нужна только такая помощь, чтобы осуществить свои замыслы вплоть до нашего разорения". Когда его коллеги по Совету указали на то, что Компания владеет своими землями только на основании императорской хартии, Гастингс ответил, что, по его мнению, Компания владеет Бенгалией на основании "естественной хартии" меча. В 1774 году Гастингс наконец принял официальное решение прекратить все выплаты Шах-Аламу.

Потери для казны Шаха Алама были серьезными, и это означало, что он редко мог выплачивать своим войскам полное жалованье. Как отмечалось в отчете Компании, "расходы его армии настолько превышают его доходы, что значительная ее часть месяцами остается без средств к существованию, кроме как за счет кредитов или грабежей. В результате многочисленные части войск постоянно покидают его службу, а другие, столь же многочисленные, поступают на нее, поскольку он без разбора принимает всех искателей приключений".

Все это было вполне преодолимо, пока Наджаф-хан отвоевывал имперские владения вокруг Дели и возвращал во дворец награбленное у джатов и доходы Индостана. Настоящие проблемы начались, когда его здоровье стало сдавать, и Наджаф-хан удалился, сломленный и измученный, на больничную койку в Дели.