The Anarchy: The East India Company, Corporate Violence, and the Pillage of an Empire

Заключив Бассейнский договор, Уэлсли считал, что ему удалось бескровно превратить маратхов в зависимых от Компании, так же как и низама. Другие, более опытные наблюдатели, были менее уверены в этом. Как только он узнал подробности договора, резидент в Хайдарабаде Джеймс Киркпатрик написал официальную депешу из Хайдарабада, предупреждая, что ни один из маратхских военачальников - реальных сил во владениях пешвы - не будет сидеть сложа руки и позволит англичанам управлять Баджи Рао как своей марионеткой. Он предсказывал, что действия Уэлсли, вместо того чтобы принести мир, приведут к объединению маратхов там, где Баджи Рао потерпел неудачу, и что теперь армии маратхов объединятся во "враждебную конфедерацию" для борьбы с Компанией.

Уэлсли был предсказуемо взбешен тем, что он счел дерзостью Киркпатрика. Он написал резкий ответ в Хайдарабад, заявив, что любое объединенное сопротивление маратхов теперь "категорически невозможно" и что резидент виновен в "невежестве, глупости и вероломстве", предполагая обратное. Но Киркпатрик остался при своем мнении, ответив, что, по данным его разведки, "такая конфедерация весьма вероятна", что Холкар уже на пути к занятию Пуны и что другой ведущий вождь маратхов, Рагхуджи Бхосле, раджа Берара, планирует присоединиться к нему.

Киркпатрик был прав. Через несколько месяцев Компания снова вступит в войну, и на этот раз против самых крупных, хорошо вооруженных и наиболее подготовленных сил, с которыми она когда-либо сталкивалась.

 

Последним, кто остался в живых из старшего поколения правителей, был император Шах Алам. В свои семьдесят пять лет старый слепой король по-прежнему восседал на позолоченной копии Павлиньего трона в своем разрушенном дворце, незрячий правитель во многом иллюзорной империи.

Император пережил всех своих врагов - Надер-шаха, Имад-уль-Мулька, Клайва, Карнака, Шуджу уд-Даулу, Гулам Кадира, - но это была его единственная победа. В старости он, по крайней мере, реалистично оценивал свои неудачи, говоря своему наследнику Акбар-шаху, что с того дня, как он вернулся в Дели, он был правителем только по имени. Он был всего лишь высокопоставленным пленником, сказал он, и его сыновья не должны считать себя чем-то большим.

Махаджи Сциндия, который хотя бы периодически проявлял интерес к благополучию императора, умер в 1794 году, а его преемник, Даулат Рао, был совершенно равнодушен к своему номинальному положению могольского вакил-и-мутлака, или визиря. Он был еще менее заинтересован в сохранении двора Великих Моголов, который находился на крайнем севере его владений и который он никогда не посещал после восхождения на мушнуд. Поэтому, пока император оставался под номинальной защитой маратхов, с маратхским гарнизоном в Красном форте, императорская семья жила в бедности, пренебрегаемая своими хранителями.

Это была группа французских офицеров во главе с Луи Гийомом Франсуа Дружоном, савойским аристократом, которому была поручена особа императора и командование его телохранителями, и Луи Буркьеном, французским наемником скромного происхождения, которого один историк маратхов назвал "кондитером, пиротехником и полтруна". Общее командование возлагалось на главнокомандующего Сциндиа, генерала Пьера Перрона, сына провансальского ткача, который жил со своими войсками в ста милях к юго-востоку в большой крепости Алигарх.

Несколько томов дворцового дневника того периода, Roznamcha-i-Shah Alam , сохранились в Британской библиотеке, и они, как никакой другой источник, показывают, до какой степени жизнь при дворе Великих Моголов сократилась из-за нехватки средств. Мы слышим, как одного принца поймали за тем, что он вынимал куски мрамора и инкрустированные полудрагоценные камни из пола башни Асад Бурдж "с целью продажи". Он был вызван Его Величеством и предупрежден о недопустимости совершения подобных злонамеренных действий". Принцесса вступила в спор с королем по поводу процентов за некоторые драгоценности, которые она была вынуждена заложить. Наложницу обвинили в краже украшений наваба Мубарака Махала. Королевские дети жаловались, что им не выплачивают жалованье; более отдаленные королевские кузены пытались сбежать из Салатиновой клетки, утверждая, что не получают достаточного питания и близки к голодной смерти. Король ответил, что "из-за слабого состояния империи принцам приходится довольствоваться тем, что дают на расходы повелители Пуны [маратхи]".

В одном особенно показательном случае слепому королю пришлось отчитывать королевских слуг, когда приехавший вождь маратхов бросил на пол зала для аудиенций горсть монет, и все присутствующие, забыв о придворном этикете, бросились их хватать, а некоторые даже устроили кулачные бои в Диван-и-Ам. Тем временем просители из города жаловались на набеги гуджаров в стенах и сикхов на внешних окраинах.